Расстрелянная разведка

Антонов Владимир Сергеевич

Анализируя, в частности, телеграмму наркома, предлагавшего Орлову отправиться в Антверпен для встречи с Шпигельглас ом, разведчик отмстил, что это была «коварная ловушка для ни в чем не повинного человека». Напомнив, что он не раз жертвовал своей жиз­нью при выполнении заданий Центра в Испании, Орлов подчеркнул, что его уже заранее занесли в списки «врагов народа» и приговорили к расстрелу. Указав, что он не намерен разделить участь уже уни­чтоженных Ежовым резидентов НКВД, которые, по его мнению, не были предателями, Орлов спрашивал у адресата:

«Если "Петр", например, был шпион, то как же продолжают ра­ботать с таким человеком, как "Тюльпан", которого он создал? Или, если "Манн" был шпион, то как он не предал "Вайзе", "Зенхена" и других, с которыми

продолжают работать до сих пор? На бегство я решился лишь потому, что моя тяжело больная дочь останется без помощи и защиты».

Напомним, что «Петр» — это оперативный псевдоним резиден­та парижской резидентуры НКВД Станислава Глинского, который в августе 1937 года был отозван в Москву, а затем — расстрелян. Он лично завербовал Марка Зборовского (одним из оперативных псевдонимов которого являлся «Тюльпан»), внедренного в Париже в ближайшее окружение сына Троцкого — Льва Седова. «Манн» — это советский разведчик-нелегал Теодор Малли, который сменил в Лондоне Орлова в должности резидента и руководил работой с членами «кембриджской пятерки» Дональдом Маклейном («Вайзе») и Кимом Филби («Зенхен»).

Далее Орлов отмечал, что не является изменником партии и своей страны. Он предупреждал наркома:

«Если вы оставите меня в покос, я никогда не стану на путь, вредный партии и Советскому Союзу. Я даю торжественную клятву: до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего по­вредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня». В заключение письма Орлов сделал приписку: «Прошу вас отдать распоряжение не трогать моей старухи-матери. Ей 70 лет. Она ни в чем не повинна. Я последний из ее 4-х де­тей, которых она потеряла. Это больное, несчастное существо». Письмо он подписал оперативным псевдонимом «Швед». К письму Орлов приложил дополнение на двух страницах. В нем содержалось подробное описание его работы в Испании — в том числе собственной роли в организации политического террора в стране, участия в оперативных мероприятиях против Троцкого

и его сторонников, включая сына «демона революции» — Льва Седова, и многое другое. Кроме того, Орлову была известна прак­тически вся наиболее ценная агентура НКВД в Европе — начиная с «кембриджской пятерки» и кончая «Красной капеллой» — всего примерно 60 человек. Разведчик предупредил Ежова, что передал фотопленку данного письма своему адвокату, который, в случае его гибели, опубликует документы.

Угроза была серьезной, и уже в середине августа, когда письмо попало в руки наркома, все оперативные мероприятия по его за­держанию и ликвидации были Ежовым отменены. Сам же Орлов 13 августа 1938 года вместе с семьей уехал по дипломатическому паспорту в США. Там он обратился за помощью к адвокату Джону Финнерти, который в 1937 году выступал юридическим советником комиссии сенатора Дьюи, рассматривавшей юридическую состоя­тельность московских судебных процессов над оппозицией. В Нью-Йорке Орлов зарегистрировался в качестве родственника Курника, отвозившего его письмо в Париж. Прожив там некоторое время, Орлов через своих родственников получил вид на жительство на имя Игоря Константиновича Берга и вскоре вместе с семьей переехал в Калифорнию, где вел весьма скромный образ жизни.

Хотя Орлов не выдал ни одного известного ему ценного источ­ника советской внешней разведки, объективно его бегство нанесло серьезный ущерб Службе. После его исчезновения был отозван в Центр ряд разведчиков-нелегалов и были приняты дополнительные меры безопасности в работе с источниками.

В самом конце 1938 года Троцкий, проживавший в Мексике, получил письмо от Орлова, датированное 27 декабря. Письмо, на­писанное по-русски на машинке с латинским шрифтом, не было подписано. Аноним предупреждал, что среди членов троцкистской организации в Париже есть провокатор НКВД по имени Марк, и дал его описание. Оно соответствовало приметам Марка Зборовского, внедренного парижской резидентурой НКВД в близкое окружение сына Троцкого — Льва Седова. Он также предупредил, что поку­шение на Троцкого может совершить испанец, выдававший

себя за троцкиста. Вскоре за письмом последовал телефонный звонок. Однако Троцкий не прислушался к предупреждениям, и 20 августа 1940 года испанец Меркадер убил его на вилле в пригороде мекси­канской столицы Койоаканс ударом ледоруба.

В Москве были буквально обескуражены бегством резидента в Испании. Однако сменивший его на посту резидента Эйтингон, взвесив все обстоятельства, предложил Центру продолжить работу с членами «кембриджской пятерки». По его мнению, Орлов, нахо­дясь в США, не мог выдать их, не подвергая себя серьезному риску, поскольку в 1934—1935 годах находился в Англии по фальшивому американскому паспорту.

Через три года после бегства Орлова в США скончалась его дочь, страдавшая неизлечимой болезнью сердца. В 1953 году, по­сле смерти Сталина, Орлов, у которого к тому времени кончились деньги, опубликовал книгу под названием «История сталинских преступлений», в которой описал подготовку и проведение по­казательных процессов в Советском Союзе. Отрывки из нее были напечатаны американским журналом «Лайф». Только после этого директор ФБР Э. Гувер узнал, что в США в течение 15 лет успешно скрывался видный советский разведчик в ранге генерала. Начались допросы Орлова в ФБР. Однако он ничего не раскрыл, подтвердив на допросах только то, что ФБР и без него знало. Отметим, что Орлову были известны имена многих советских разведчиков в различных странах мира.

Когда в 1957 году в результате предательства его помощника Рейно Хейханена был арестовал нелегальный советский разведчик Вильям Фишер, назвавшийся при аресте именем своего покойного друга Рудольфа Абеля, Орлов в беседе с агентами ФБР подтвердил, что когда-то встречал Абеля в коридорах Лубянки и что тот работал тогда в транспортном отделе ОГПУ. Он, однако, не раскрыл подлин­ное имя разведчика-нелегала, родившегося в Англии и въехавшего в 1931 году в нее по подлинному британскому паспорту. Не назвал он также и Кима Филби, являвшегося в конце 1940-х годов пред­ставителем британской разведки при ЦРУ США, И.Р. Григулевича, работавшего в Латинской Америке в годы войны, и многих других известных ему советских разведчиков.

Проживая в США, Орлов вместе с женой постоянно покупали и читали советскую прессу, включая газету «Правда» и журнал «Ком­мунист». Разведчик не изменил своим идеологическим убеждениям, оставаясь лишь политическим противником Сталина.

В 1963 году Орлов публикует очередную книгу — «Пособие по контрразведке и ведению партизанской войны», которая была лишь сборником забавных и назидательных историй из жизни разведчи­ков и контрразведчиков. Содержание книги не нанесло какого-либо ущерба советской разведке. Она писалась исключительно для за­работка и, по оценке американской прессы, не содержала ничего оригинального. Вскоре Орлов начал читать лекции в Мичиганском университете.

В 1967 году вашингтонская резидентура ПГУ КГБ установила местонахождение Орлова в США. 14 ноября 1969 года с ним встре­тился сотрудник резидентуры. Он передал Орлову письмо от его друга — Прокопюка, с которым тот работал в Барселоне. Орлову было сказано, что еще в декабре 1955 года Следственное управле­ние КГБ пришло к заключению, что оснований для возбуждения против него судебного дела нет. Бывшему разведчику было сделало предложение возвратиться на Родину. Однако Орлов, внимательно выслушав оперработника, отказался от предложения возвратиться в Москву. Через месяц Центр направил в вашингтонскую резидентуру указание оставить Орлова в покос.

В начале 1960-х годов по решению руководства КГБ СССР все претензии к А.М. Орлову были официально сняты и юридически закреплено отсутствие в его деле состава преступления. А в развед­ке наряду с понятиями «предатель», «изменник» появился термин «невозвращенец».

Орлов продолжал работать над мемуарами. Осенью 1969 от сер­дечного приступа скончалась его жена Мария. В марте 1973 года у Орлова была обнаружена серьезная болезнь сердца, он был помещен в госпиталь, где 8 апреля того же года скончался.