Рассвет и закат
Шрифт:
Мужчины рядом были не кабинетной породы, мертвецами их было не напугать, даже самыми, что ни на есть страшными, а потому через пару секунд в яму вглядывались уже трое.
– Спихнули его сюда, что ли? – озвучил Кирилл.
– Если и спихнули, то без сознания, – отозвалась Ирина.
Страшноватая смерть. Жуткая.
Оглушили, спихнули, да и камнем прикрыли. Кислорода бедняге не хватило, так и задохнулся, не приходя в сознание. Судя по позе, в которой располагалась мумия… ладно, пока еще не мумия, но труп однозначно. Разлагался
– А сам не мог упасть?
Ирина пожала плечами.
– Не знаю. Сам упасть, сам накрыться… кто у вас работы проводил?
– Думаете, он причастен? Я местных работяг нанимал, в основном. Работу дать хотелось.
– Это – местный? – уточнила Ирина, глядя вниз. – Кто-то пропадал?
– Нет. Это гастарбайтер. Я их потом нанял. Одна бригада запила, а такое я не спускаю. Работа стоит, а они водку льют. Пришлось разогнать, да и нанять этих абреков.
Ирина покосилась, но ничего не сказала.
Не время объяснять человеку, что расизм вообще-то гадость. А сволочь – не национальная и не половая, а видовая принадлежность. Черт с ним, пусть пока походит неразъясненным.
Вместо этого…
– Зря вы на мужиков разозлились. Я же сказала – они не виноваты. Дом виноват.
– Ага, у плохого танцора полы кривые и яйца большие, – отмахнулся Михаил.
– Нет. Просто этот дом ждал своих хозяев. А чужаков он по-прежнему будет жрать. Пока не успокоится, не насытится…
– С этим что-то можно сделать?
– Не приглашать чужаков, – честно ответила Ирина.
Михаил покривился, но спорить не стал. Девушка пожала плечами.
Можно-то можно, но рассказывать об этом ее не тянуло. Жертвоприношения могли бы поправить ситуацию, но как вы отреагируете, узнав, что для улучшения ситуации надо зарезать и сжечь примерно штук пятьдесят крупного рогатого скота?
Можно и меньше. Можно всего десять, но людей. И лучше – сволочей. Воры, насильники, убийцы, в дело пойдет все. Хотя убийцы лучше всего. Маньяки – вообще идеально.
Кто-то верит, что нужны невинные жертвы?:
Забудьте!
Если богу приносят кровавую жертву, значит, это темный бог. А невинная жертва на то и невинная, чтобы сразу после жертвоприношения отправиться по месту назначения. В рай.
Называется – мартышкин труд. Бог от такого только обидится.
Это, конечно, не бог, но энергетика тут темная, злая, недобрая… в самый раз штук шесть сволочей пошли бы. Соседей не предлагать.
Ирина не стала об этом говорить. Промолчала. Вместо этого она посмотрела вниз.
– А тут пруд есть?
– Есть.
– Может, в пруду поискать?
– Надеетесь, найдем корону Карла Первого? – съехидничал Михаил, который Конан Дойла в детстве читал и про "Обряд дома Месгрейвов" отлично помнил.
– Не думаю. Даже Романовскую корону не найдем, – отмахнулась Ирина. Но что-то здесь наверняка было, и интересно, куда оно делось.
– Думаешь? –
– Уверена. Идеальное место для хранения всяких радостей. Сюда что ни сложи, оно цело останется, каменный мешок, без доступа воздуха, без доступа крыс или мышей… чего еще надо?
Михаил откровенно задумался.
– Просто так не вывезли бы, наверное. Я же первым делом и забор и ворота поставил. И камеры тоже…
Ирина фыркнула. А то ж! Хоть и шипел Михаил на неведомых ей гастарбайтеров, но и своим соотечественникам цену знал. Не поставишь ворота – раскрадут все, хоть ты гвоздями прибивай.
– И собак у меня здесь восемь штук.
– Сколько?! – ахнула Ирина.
– Восемь. Может, еще будут, – ухмыльнулся Михаил. – Мужик у меня такой работает – кому расскажи, не поверят. Через это дело он и с женой развелся, не выдержала она конкуренции с живностью. А он продолжает. Подбирает собак, лечит, пристраивает, барбосы за него в огонь и в воду. И понимает ведь, кто к кому, собаки-то всем разные нужны. Кому двор охранять, кому с ребенком гулять, кому еще какая.
– Талант.
– Ага. А ведь обычный работяга, ПТУ закончил, то ли слесарь, то ли токарь, я уж не помню, на заводе работал, потом, как завод развалился, калымить начал, – похвастался Михаил. – Ну а по животным – это он так…
– Ему бы кинологом или ветеринаром быть, – вздохнула Ирина.
– Не пойдет. Ему уж за полтинник. Я предлагал, пусть выучится, да и вперед, денег дам, отработает. Уже отработал! У меня ни щепочки не пропало…
– Он здесь живет, что ли?
– Ну да. В сторожке у ворот и живет. С женой развелся, та его из дома и выставила. Вот, приблудился. Жалко человека, не гнать же его, а так крыша над головой есть, зарплата, место для собак – чего ему еще надо?
– Нас его барбосы не погрызут?
– Нет. Они пока в вольере, а у него выходной. Едва отослал, и то, после вечерней кормежки, – махнул рукой Михаил. – Слышите?
Действительно, с заднего двора доносился отчетливый брех. Собаки понимали, что на территории чужие, и не слишком это одобряли. Хорошо, выбраться не могли, а то бы и присутствие Кирилла их не остановило.
Это на охоте вопрос сложный, не всякая собака туда годится. А за свой-то дом и болонка не хуже ротвейлера вцепится. Это – ее дом и ее территория.
Данную местность собаки явно считали своей.
Ирина покачала головой.
Вот ведь где обидно. Когда талант у человека к музыке, а его заставляют плотничать. Или как сейчас, мужчине бы ветеринаром быть, а он в ПТУ. Куда в таких случаях родители смотрят?
Да родители-то ладно…
Ирине лично одна мадам развивала теорию, что ее деточка будет арфисткой. Это так изысканно! Так модно и стильно…
А на вопрос, видела ли деточка арфу, и что собственно, думает по этому поводу ребенок, воззрилась с искренним удивлением. Да кто ж ребенка будет спрашивать? Сломаем об колено, не впервой!