Рассвет над Москвой
Шрифт:
Дарья Тимофеевна. А знаешь ты, тётя Груня, о чём между нашими-то разговор идёт?
Агриппина Семёновна. О чём же?
Дарья Тимофеевна. А вот как выборы будут — депутатом тебя. Самая прирождённая ты депутатка!
С улицы входит Значковский, жизнерадостный мужчина неопределённого возраста. Он в светлом спортивном костюме, старательно выбрит. Глаза его имеют способность смотреть на всех окружающих и даже на неодушевлённые предметы одинаково ласково, улыбчиво,
Значковский. Приветствую вас, Агриппина Семёновна! И вас, девушка! (Кланяется Сане.) Значковский.
Агриппина Семёновна. Не поздно ли на службу идёшь, главный инженер? Не выспался, бедный.
Значковский. У меня правило: с утра два часа на яхте. А уж тогда, знаете ли, до петухов! Время ненормированное.
Агриппина Семёновна. Знаю я твои яхты! Барышни покою не дают.
Значковский(весело смеётся, не возражая против таких подозрений). К вам, говорят, всё женское население района ходит. Наболтают что угодно про одинокого мужчину. Эх, и тяжела ты, мужская доля! (Кивнув на судок.) А вы, как всегда, с судочком. Не доверяете нашей кухне?
Агриппина Семёновна. Может, оно и смешно, да так уж у нас повелось. Для матери дочь — всегда ребёнок. Сама её и кормлю.
Значковский. Не сидится вам без дела, Агриппина Семёновна, оттого и нашли заботу. (Сане.) Хотя вы и не назвали себя, но держу пари: вы юная Солнцева! И всё уже знаю. Хотите стартовать в жизнь с производства? Умно. Вы родились в знатной семье. Не забывайте об этом, цените. От всего сердца желаю успеха. (Раскланявшись, уходит в цех.)
В стороне, у входа в цех, загрохотали ящики и бочки. Там появился Михеев, молодцеватый парень в военном кителе, с которого недавно сняты погоны.
Агриппина Семёновна(не по возрасту резким, энергичным тоном). Михеев!.. Каждый день тебе толкую. Доколе безобразие продолжаться будет? Развёл грязь на фабрике.
Михеев(козыряя). Фабрика не лазарет, я не аптекарь.
Агриппина Семёновна. Убери, говорю, ящики. Не грязни пряжу.
Михеев. Как рабочий придёт, мигом уберёт.
Агриппина Семёновна. Сам приберёшь. Или мне подсобить? Я подсоблю, пожалуй!
Михеев(козыряет). Есть самому прибрать!
Агриппина Семёновна. Проследи-ка, милок, за разгрузкой машин. Банки с техническими маслами, как мячики, кидают. Банка лопнет — масло разбрызгается. Капля на нитку попадёт — брак. Ты и есть аптекарь — белый халат наденешь.
Михеев(козырнув). Слушаюсь, хозяюшка! (Удаляется.)
Из
Агриппина, Семёновна. Анюта! А Гермоген Петрович-то где? Ждём его не дождёмся. Или в цех пойти?
Анюта. Идёт ваш Гермоген Петрович.
Входит Гермоген Петрович, старичок с тщательно подстриженной светлой бородкой, одетый в строгую, аккуратно отутюженную, наглухо застёгнутую «тройку».
Агриппина Семёновна(положив руку на плечо Сане, вместе с ней поднимается, идёт навстречу старому мастеру). К тебе мы, Гермоген Петрович! Ученицу привела. Возьмёшь?
Гермоген Петрович(поглядев Сане в глаза). С охотой, Агриппина Семёновна. (Сане.) Добро пожаловать! (Агриппине Семёновне.) К Анюте её, как думаете?
Агриппина Семёновна. Разумеется, к ней.
Гермоген Петрович. Угадал. (Анюте.) Под твоё крыло, умница-разумница!
Агриппина Семёновна. Ну, в добрый час, Саня! (Заглянула в судок.) Застыл директорский завтрак. Поднимусь к ней.
Гермоген Петрович. И мне к Иван Ивановичу.
Гермоген Петрович и Агриппина Семёновна выходят.
Анюта(сухо.) Чего хочешь от меня, девушка?
Саня(смущена, говорит с неожиданной для самой себя неловкостью). Хочу научиться стахановской работе. Вы мне свой опыт передайте, Анюта, а я уж…
Анюта(смеётся.) Опыт? Какой такой опыт?.. А-а-а… Опыт! Вмиг передам. (Иронически назидательно.) Приходить за двадцать минут до смены, проверить, что и как, что к чему. Такой, что ли, опыт?
Саня(обиженная насмешливым тоном.) Хотя бы и такой… Что смешного?
Анюта. Так я уж всё сказала. И главный инженер то же твердит. (Искоса поглядела на Саню, взвесила, стоит ли говорить с ней серьёзно. Что-то расположило её к девушке. Заговорила другим, дружелюбным тоном.) Да ведь скучно мне от таких разговоров! Ну, дам я 200 процентов, а что на них нарисовано, на процентах? Кого обрадую работой своей? Ты присмотрись, какие рисунки печатаем, что народу даём? Носить нашу ткань — тоска. А выделывать?
Саня. Я понимаю вас, честное слово, понимаю.