Рассвет наступит незаметно
Шрифт:
– Мама, мамочка, что случилось? Тебя кто-то обидел? Ударил? Мама!!!
Дочь бросилась к Ксении, упала рядом на колени, обняла двумя руками, как будто в их тандеме именно она была старшей.
– Нет-нет, – меньше всего на свете Ксения собиралась пугать свою девочку. – Со мной все в порядке. Я просто подвернула ногу, и еще ты видишь, к нам кто-то влез.
– Подвернула ногу? Опять! Мама! Надо ж туго забинтовать. Я сейчас же сбегаю в аптеку.
– Мила, постой, – Ксения потянула готовую вскочить и бежать дочь за руку, заставила сесть обратно,
– Про Вику? Мамочка, я уже знаю. В школе полдня только про это и говорят. Это так ужасно. Но за тебя я все равно переживаю больше. Что тут произошло? Ты точно не пострадала?
– Да точно, точно, – вздохнула Ксения. Ей стало чуть спокойнее, к смерти знакомой девушки Мила отнеслась, как и положено относиться к известию о гибели постороннего человека. – Пока я ходила в гостиницу, а потом в интернат, кто-то влез в дом, все тут перевернул вверх дном и стащил мой ноутбук. Если бы я не бегала по городу, то могло бы быть и хуже.
– Ноутбук? Мама, надо вызвать полицию.
– Надо, – вяло согласилась Ксения, – правда, боюсь, что полиции сейчас не до нас.
– А в какой интернат ты ходила? Зачем?
Пришлось рассказать дочери все, что Ксения знала. И о Николае Петровиче, и его смерти, и о документах, которые Вика Угловская стащила из гостиницы, о пропаже иконы, о каком-то неведомом «взрослом» любовнике и о странном участии во всех этих делах соседа, с завидным постоянством оказывающегося в тех же местах, что и Ксения.
Выслушав мать, Мила помолчала, задумавшись. О том, что дочь думает, свидетельствовала продольная морщинка на переносице – явный признак серьезной работы мысли. Несмотря на то что ситуация была невеселой, Ксения невольно улыбнулась. Смотреть на серьезную Милу без улыбки было решительно невозможно.
– Любовник у Вики, может быть, и был. Вот только говорить она про него категорически не собиралась. Язык за зубами эта девчушка умела держать хорошо. А вот про школьного друга своего, который в Вычегодск уехал, тараторила без умолку. Вот только сердце он ее совсем не задевал. Понимаешь, мама?
– Понимаю, – согласилась Ксения.
– Ну а во-вторых, во всем, что ты мне рассказала, есть и хорошая новость.
– Да? И какая же?
– В тот момент, когда кто-то обыскивал наш дом в поисках чего-то неведомого, наш сосед был с тобой, а значит, это не мог быть он.
– Мил, ты уделяешь слишком пристальное внимание нашему соседу, – осторожно сказала Ксения. – И он уже начал это замечать, так что будь аккуратнее, пожалуйста. Он очень непростой человек, это сразу видно, и мне бы не хотелось, чтобы ты, не закончив выбираться из одних неприятностей, тут же вляпалась в другие.
– Мама, ты еще скажи, что он человек не нашего круга, – засмеялась Мила, вскочила на ноги и потянула Ксению за руку. – Вставай. Давай попробуем добраться до дивана, положим под твою ногу подушку, я сбегаю в аптеку, а потом все тут уберу. Если, конечно, ты все-таки не решишь, что нужно вызвать полицию. Тогда тут ничего трогать
– Пожалуй, полиции я сегодня уже не переживу. Скорее всего, это местное хулиганье постаралось. Мы же с тобой, Милка, пришлые, чужие. Вот нас и попробовали ограбить. Ноутбук, конечно, жалко, придется новый покупать, но моя привычка самой себе пересылать на почту тексты, причем ежедневно, перевод точно спасла. Так что ничего страшного.
– Как скажешь.
Звонок во входную дверь заставил их обеих вздрогнуть.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Ксения у Милы.
– Нет, конечно.
– Тогда давай не будем открывать.
– Но почему? – удивилась Мила. – Может, это тетя Стеша. Мам, мы же не будем шарахаться от собственной тени только потому, что в Малодвинске, оказывается, живут мелкие пакостники.
– В Малодвинске живут убийцы.
– Ты про Вику? Ну, мамочка, к нам это точно не имеет отношения.
– Тетя Стеша сегодня сказала странную вещь, – задумчиво сказала Ксения, – что этой твоей Вике отомстил Варлаам. А я совершенно случайно именно сегодня узнала, что это такой колокол местный был, который целый месяц уничтожали. И было это почти сто лет назад.
Звонок в дверь повторился. Он был более длинный, настойчивый.
– Мам, ты мне потом расскажешь. А сейчас я дверь открою, ладно?
Милка убежала в прихожую, а Ксения, кряхтя и стараясь не ступать на злосчастную ногу, кое-как поднялась с пола и приняла вертикальное положение. Следом за звуком отпирающегося замка и открывающейся двери послышался какой-то неясный возглас дочери, который Ксению, разумеется, встревожил.
– Мила, кто там? – громко спросила она, потянулась, чтобы ухватиться за спинку стула, сделала несколько прыжков на одной ноге по направлению к двери, но добраться до нее не успела.
– Мам, это к тебе, – дочь появилась в дверях, выражение лица у нее было странное. За ней в дверном проеме маячил, господи боже, сосед. Тот самый Андрей Михайлович Погодин, об опасности которого она пять минут назад предупреждала Милу.
– Что-то случилось? – выпалила Ксения, искренне недоумевая о причине его визита.
– Как я понимаю, случилось не у меня, а у вас, – сказал он, одним быстрым взглядом окинув царящий в комнате разгром. – Все целы?
– Да, более чем. Это произошло, пока мы с вами были в интернате. Ну, или еще раньше. Признаться, я, как ушла из дома утром, больше не возвращалась.
– Что-то пропало?
– Ноутбук. Больше ничего.
– У вас нет ничего ценного?
– Украшения я в Малодвинск не брала. Все, что есть, на мне, – Ксения коснулась пальцами тонкой золотой цепочки на шее. Она, пара сережек, фирменные часы, подаренные когда-то мужем на десятилетие семейной жизни, и тяжелое кольцо, свитое из трех видов золота, действительно были единственными драгоценностями, которые она привезла с собой из дома. Да и дома их было не очень много, надо признать. – Деньги на карточке. Телефоны с собой. Да, кроме ноутбука, брать действительно нечего.
Конец ознакомительного фрагмента.