Рассвет полуночи. Часть I

Егорова Евгения

Она вошла в бегущий поток. Оказавшись по пояс в воде, девушка почувствовала, как ее охватил обжигающий холод. Он пронзил от корней волос до кончиков пальцев. Река бурлила и неслась со всей своей природной мощью. Вдруг вода потемнела. Висевший в воздухе туман приобрел зловещий алый оттенок.

Что-то коснулось ее ног. Девушка застыла в оцепенении. В багровой воде показалось тело молодой женщины, чем-то похожей на нее. Сатин подняла голову, устремив взгляд в сторону противоположного берега. По реке плыли сотни мертвых тел.

Она

опустила руку, чтобы убедиться в шокирующей правдивости своих догадок. И когда поднесла к себе алую ладонь, лицо исказила маска ужаса. Это была кровь.

Бросившись обратно к берегу, она все глубже увязала в илистом дне. И чем больше прилагала усилий, тем сильнее течение уносило ее от берега. Девушка отдалась неведомой силе.

Острая вспышка вырвала Сатин из мрака. Она чувствовала, как неведомая сила копошится в теле. Приоткрыв глаза, девушка увидела размытые черты изверга, склонившегося над ней. Попытки к сопротивлению прекратились, когда боль погрузила ее обратно во тьму. Приходя в себя от хруста собственных костей, она выхватывала растерянным взглядом образы в пространстве. Делала хаотичные вдохи.

«Как же я беззащитна! Словно кусок мяса, трясусь под тупым ножом», – ужасалась она.

Сатин молила бога о скорейшей смерти. Но, видимо, бог покинул ее в те долгие секунды – вязкие крупицы боли перетекали в океан вечности. Агония обжигала тело, будто скованное льдом. Волны нестерпимой муки уносили всё дальше от берега жуткой реальности. Но где-то совсем рядом ощущалась чья-то незримая поддержка.

Сатин несло течением, словно щепку. Кровавая вода пенилась, заливала ей рот, нос, глаза, уши, поглощала целиком. Она не могла противостоять. Глотала воду. И с каждым глотком хотелось еще и еще. Но кровавый поток не мог утолить вспыхнувшую жажду.

Бурлящие волны охватили ее полностью.

Впереди река превращалась в водопад, который обрушивался на острые скалы.

Сатин позволила бурному потоку нести себя навстречу неминуемой гибели. И когда падала вниз в грохочущем водовороте, то уже полностью вверила себя смерти.

Ее вынесло на отвесные зубчатые скалы, которые напоминали пасть чудовища, откуда низвергалась кровавая пена.

Она почти забыла о боли, но утес, к которому оказалась прикованной, пришел в движение. В ужасе она лишь открывала рот, испуская немые крики. Острые камни, вонзившись в разбитое тело, подобно гигантской звериной лапе, стали ломать его косточка за косточкой. Всё ее существо кричало от боли.

Затем следовал штиль, с которым боль стихала. И Сатин ожидала новой волны агонии, после того как камни опять придут в движение.

Она лежала, устремив глаза к небу. В абсолютной черноте показалось серое облако, которое становилось всё больше и больше.

Этим

облаком оказались хищные птицы. Они опустились на утес и теперь прохаживались тяжелыми когтистыми лапами по ее груди, животу, рукам, лицу. Воспользовавшись беззащитным положением, они принялись клевать ее тело. Их клювы обжигали, терзая плоть.

Она ждала того момента, когда всё снова погрузится во мрак, боль закончится и последует блаженное онемение.

Глава V. Пробуждение

Всё тот же бетонный пол. Или это сон? Сколько она пробыла в беспамятстве?

Направив взгляд на стену, она увидела сеть бугорков-крупинок, которые с пугающей отчетливостью контуров слились в картинки на сером бетоне.

В дальнем углу кучей лежала одежда.

Она снова закрыла глаза, заставляя себя думать, что всё это затянувшийся ночной кошмар.

За стенами так же проносились машины и гудел ветер. Но на этот раз звуки были пугающе громкими.

«Если я жива, то, скорее всего, представляю собой жалкий обрубок, которому осталось лежать здесь считаные минуты. Сколько я еще буду терпеть это? Что ОН сделал со мной? Неужели ОН изъял мои органы? Я донор?!» – она задавала вопросы узорам из плесени на стене.

Сатин лежала обнаженная и боялась сделать какое-либо движение, чтобы не открылись раны.

Невыносимой боли уже не было. Как не было холода и жара. Им на смену пришла эйфория, заставившая Сатин предположить анестезию.

И она решилась.

Ее правая рука послушно подчинилась мысленным командам и оказалась непривычно легкой, словно в вены закачали гелий. Неужели силы гравитации тоже играли с ней? Все тело было каким-то текучим, как будто лишенным костей.

Она приподняла голову. Тяжесть, которая была во всем ее теле (особенно в ногах), ушла.

Посмотрев на неподвижные бледные конечности, Сатин вспомнила того несчастного байкера и испугалась за себя. Но, сделав мысленное усилие, все же шевельнула ногами.

Она медленно поднялась и прижалась спиной к шершавой стене.

Но что с лицом? Она помнила, как руки убийцы сжимали голову, словно тисками, отчего ее мучила нестерпимая боль.

Поднеся онемевшую руку к лицу, Сатин провела кончиками пальцев ото лба до подбородка. Это прикосновение успокоило ее. Но, опустив руку на грудь, она почувствовала впалость и содрогнулась от ужаса. Сквозь засохшую кровь проступал серпообразный шов, «украшенный» черными нитками, – следы недавней операции. Подбородок дернулся. Издав судорожный всхлип, она едва не разрыдалась. Но не получилось.

Значит, она была права. Из нее изъяли органы. Она донор.

Неужели дочь миллиардера ждет такая страшная смерть? Но если это так, то почему она все еще ощущает в себе силы? Почему нет боли? Действие обезболивающего или каких-то допингов?

«Боже! Почему это случилось со мной?! Почему я?! Почему?!» – Сатин продолжала задавать вопросы серым стенам.

Она ощущала пустоты в теле. Эти области были наполнены болью и отчаянием. Страхом. И чем-то еще… Чем-то, что будоражило и с каждой минутой вытесняло собой содержимое этих темных пустот. Оно тоже хотело жить.