Рассвет рыцаря

Хантер Ким

— Я и сам вижу. Но она не офицер;

— Разве это так важно? — сказал Солдат. — По-моему, нет.

— Ладно, хватит болтать! — воскликнул кавалерист. — Пора переходить к делу. Фолнце уже давно ввошло.

— Полнофтью ф вами фоглафна, — передразнила его Велион.

Кавалерийский офицер сверкнул глазами, а молодая женщина подмигнула ему в ответ.

На зеленую траву упал красный платок, и поединок начался.

Сперва противники действовали осторожно, кружа друг вокруг друга и делая обманные движения. Постепенно, решив, что соперник достаточно хорошо изучен, они стали обмениваться более серьезными ударами, нацеленными в голову

и грудь. Велион, следившая за Каффом, поняла, что он не удовлетворится, нанеся своему противнику не смертельную рану. Капитан имперской гвардии целился исключительно в голову. Солдат, напротив, старался поразить более крупную цель — торс.

Противники сражались молча, но это не снижало накала поединка. Внезапно Кафф, попав ногой в крысиную нору, потерял равновесие и упал на спину. Его товарищи, увидев, что капитан находится всецело во власти своего противника, ахнули от ужаса. Но Солдат, отступив назад, опустил меч, позволяя сопернику подняться с земли.

У Велион вырвался стон.

— Что ты наделал! — воскликнула она. — Он же был у тебя в руках!

Солдат только покачал головой.

Снова со звоном скрестились мечи, пугая пробуждающихся птиц. Поединок продолжался с переменным успехом, и наконец Каффу показалось, что противник начинает терять силы. Шагнув вперед, он взмахнул мечом, собираясь обезглавить Солдата. Острое лезвие со свистом вспороло воздух, двигаясь параллельно земле на уровне плеч Солдата. Зрители затаили дыхание, ожидая кровавой развязки. Мгновение казалось, что у Солдата нет никаких шансов парировать удар.

Но в глубинах подсознания Солдата притаились навыки, приобретенные в предыдущей жизни. Повинуясь безотчетному инстинкту, он отклонился в сторону. Его меч мелькнул с быстротой змеи. Лезвие застыло вертикально, защищая шею. Отточенная сталь наткнулась на живую плоть, но это было кое-что потоньше, чем шея. Головы остались на своих местах, однако лезвие прошло через кистевой сустав. Рука Каффа внезапно стала очень легкой. Двигаясь по инерции, он не удержал равновесие и развернулся вправо.

Не устояв на ногах, капитан словно пьяный повалился на землю, грузно рухнув рядом с предметом, упавшим на траву мгновением раньше. Кафф заморгал, недоуменно уставившись на нечто странное, в чем он разглядел кисть, отрубленную в запястье, продолжающую сжимать рукоятку меча. Прошло несколько секунд, прежде чем капитан опознал в перстне на безымянном пальце свое собственное кольцо. Все еще пребывая в каком-то оцепенении, он медленно поднял правую руку и увидел, что у нее отсутствует кисть. Из страшной раны хлынул фонтан крови. Только тогда товарищи капитана, опомнившись, бросились к нему и перевязали руку полотенцем.

Офицеры помогли бледному и трясущемуся Каффу подняться на ноги. Раненый сверкнул глазами.

— Ублюдок! — прохрипел он. — Как же я теперь буду держать меч?

— Лучше твоя правая рука, чем моя голова, — невозмутимо ответил Солдат. — Надеюсь, в будущем ты хорошенько подумаешь и все взвесишь, прежде чем подвергать человека публичной порке.

Кавалерийский офицер, шагнув вперед, дал Солдату пощечину. Несомненно, умышленно нанесенным оскорблением он рассчитывал получить вызов на поединок.

— Нет-нет, я не собираюсь сражаться по очереди с каждым из вас до тех пор, пока в конце концов кому-нибудь не удастся наконец лишить меня головы. Поищите себе другую мишень для издевок. Я вами сыт по горло.

Офицер снова занес руку, собираясь еще раз

ударить его, но на этот раз Солдат перехватил удар и, в свою очередь, сам что есть силы ткнул кулаком в лицо кавалеристу. Тот отлетел назад. Из разбитого носа хлынуло почти столько же крови, сколько из отрубленной руки Каффа.

— Ах ты фвинья! — воскликнул кавалерийский офицер, давясь собственной слюной. — Фейчаф я тебя убью!

Но в его товарищах еще остались крупицы чести, и они его сдержали. В первую очередь требовалось отвести раненого к лекарю. Кто-то, подобрав руку с мечом, завернул ее в плащ, после чего офицеры, поддерживая Каффа, направились к городским воротам.

Велион облегченно вздохнула. Все это время молодая женщина держала руку на рукоятке меча, готовая сразиться с гутрумитскими офицерами.

— Какое-то мгновение мне казалось, что нам придется пробиваться с боем. Ладно, что дальше? Это ведь, как-никак, капитан имперской гвардии!

— А я муж сестры королевы. Теперь, когда наш брак перестал быть никчемной формальностью, ко мне будут относиться гораздо серьезнее. Кафф больше не посмеет напасть на меня в открытую. Ему придется действовать либо из-за угла, либо где-нибудь в укромном месте, подальше от любопытных глаз.

— Что ж, следи за тем, что у тебя в тылу, Солдат.

Улыбнувшись, Солдат похлопал Велион по плечу.

— Велион, спасибо за то, что пришла.

— Конечно, ты дал мне совсем мало времени на сборы, — улыбнулась она, — но я не напрасно встала так рано. Ну а теперь мне пора назад. Вечером я заступаю на дежурство. Береги себя.

— Постараюсь.

С этими словами они расстались. Солдат направился в город, а молодая женщина повернула к красным шатрам. Прилетевший ворон начал издеваться над Солдатом.

— Ну что, надеюсь, ты доволен? Я все видел. Ты едва не потерял свой кочан.

— Но все же не потерял, ведь так?

— В следующий раз я выклюю твои замечательные голубые глаза. Разумеется, с сожалением, но ведь не пропадать же добру?

— Я постараюсь, чтобы следующего раза не было.

— Кафф будет упражняться левой рукой, а затем снова вызовет тебя на поединок.

Солдат недовольно поморщился.

— Пусть вызывает сколько душе угодно, я больше не клюну на его приманку. С меня достаточно. А теперь говори, что тебе удалось разузнать насчет мальчишки-колдуна и его матери Утеллены. С ними все в порядке?

Вытерев клюв о тунику Солдата, ворон сказал:

— Они словно сквозь землю провалились.

Солдат кивнул.

— Несомненно, Утеллена решила спрятаться. Ее сын по-прежнему в очень уязвимом положении. Когда он вырастет и станет полноценным волшебником, он сможет сам постоять за себя, но до тех пор мальчишка останется легкой добычей тех, кто идет по его следу.

— Если верить словам женщины.

— Что ты хочешь сказать, ворон?

— Я хочу сказать, быть может, за мальчишкой никто не охотится? Что, если у этой женщины есть другие причины скрываться?

Солдат пожал плечами.

— Какие, например?

— Если бы я знал, то не стал бы сеять сомнение в твоей душе, правда? Я бы сообщил тебе факты.

— По-моему, ворон, ты ошибаешься. Утеллена — милая, добрая женщина.

Ворон продолжал сомневаться.

— Все боятся детей колдунов, даже если тем и суждено вырасти в волшебников. Следовательно, ты не должен доверять и его мамаше. Она продаст душу ради своего единственного ребенка, как на ее месте поступила бы любая другая мать.