Рассвет закату вопреки
Шрифт:
– Я продолжаю внимательно слушать, – скрипнул невольно зубами Аверин, возвращая биолога из мечтательного состояния в суровую их реальность.
– У Нэрис уже открываются весьма интересные ментальные способности. Она договаривается с животными и растениями, физически чувствует недомогания всех доступных живых организмов и помогает им справиться с ними.
– Лекарь-эмпат или медиум? – Макару сразу же полегчало. – То самое, о чем толковали монахини?
Гесс был натуральным маньяком профессии, куда больше биологом,
– Наверняка. Я имел удовольствие наблюдать ее действия на биостанции. Кое-каким техникам она скорее всего обучена. Самым простейшим, вполне Эффект… – биолог глаза закатил сладострастно и даже всхлипнул. – Вспомни Шедар.
Сцена с самкой гигантской шедарской пиявки тут же встала перед глазами, и Макар содрогнулся.
– Но есть еще кое-что… – напомнил о себе Гесс, вдруг помрачневший. Запусти-ка нам текст, примерно с середины главы о страданиях лиглеанцев в годы последней войны.
Говоря откровенно, все разделы, посвященные бурной истории Лиглы, Макар слушал вполуха. Ничего интересного не услышал, обычное хитросплетение предательств, интриг, и страданий простых лиглянцев.
Изюминку придавали лишь сложные отношения между расами колонистов и агрессивная, как оказалось, среда. Уже спустя одно поколение все поселенцы начинали болеть местными, неизученными болезнями, и универсальные медицинские технологии не работали. Лишь появление Зеро спасло новых жителей этой планеты.
Пока капитан взглядом прокручивал ленту летописей в видере, не решив, как иначе искать информацию, Гесс задумчиво теребил клапан комбинезона вахтенного офицера.
– Вот, нашел, – громко обрадовался Аверин. – Получите страдания.
Мягкий женский голос еще минут десять с придыханием и неторопливо пересказывал историю той лиглянской войны.
«И когда наступила ужасная ночь, – взволнованно выдохнул видер Макара, – главная жрица взошла на престол и сестер позвала. И позабыв о себе, со всех концов света сестры ринулись на защиту Гарада.»
– Жрицы… – Аверин устало встряхнул головой, – у нас же монахини?
– Смысл не в этом, – нетерпеливо погладив блестящую лысину, возразил ему Гесс. – Я проверил, никаких глобальных средств связи в тот момент на планете у них просто не было. Залежи виталита и теперь осложняют жизнь жителям Лиглы, делая связь неустойчивой. Ты понимаешь, к чему я клоню?
К сожалению, понимал. Ментальное управление. Старшие носители Зеро, или просто прокачанные получше, или те кто сильнее, могли управлять младшими. Вот и ответ на вопрос, как удалось похищение Солнышка.
– Нам всем в утешение могу лишь сказать, что в летописях было сказано: те немногие жрицы, что выжили в этой войне, Зеро свои потеряли. Акция управления одноразовая. И подобных упоминаний больше нигде в летописях нет.
– Выгорание? – фраза о выживших словно выбила
А если эта штуковина убивает? Но тут же себя сам утешил: не было тогда смысла тащить его Нэрис сюда, на Зигейну. Очень хочется в это верить.
– И что еще удивительно, – подал голос биолог. – До сих пор эти служители культа, как бы они там себя не называли, не освоили технологию выращивания Зеро в неволе. Они ищут его на болотах Лигейны, и судя по тому, что монахинь становится с каждым годом все меньше…
– Этот вид вымирает, – вздохнул капитан. – Вот и ответ на второй важный вопрос: «Почему они так упорно цеплялись за Нэрис?»
– Скорее всего, совсем не все девушки подходят на роль монахинь.
– «Крокодил»! – знакомый уже резкий голос диспетчера главного космопорта Зигейны прервал их невеселые размышления. – Вас снова приветствует диспетчер бета-два-тридцать-пять яд. Перевод борта в статус посадки в закрытом режиме. Как поняли?
Мужчины молча переглянулись. Закрытый режим. Код военного времени. Сложно подобное понять как-то неправильно.
8. Особенности
Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.
С недавних пор моя жизнь стала похожа на бесконечную череду неприятных открытий. А память о прошлом смахивала на тонкую и бесформенную сырную лепешку из тех, что Алана пекла. Те же дырки сплошные и на кусочки рвется при каждом неловком прикосновении…
На полу странного цилиндрического помещения, стены которого все сплошь состояли из полок, буквально заваленных всякого рода вещами, лежало еще одно, мне незнакомое существо и корчилось в жутких судорогах.
Что утешительно – как и я, тоже голое. Что тревожно – судя по… кхм, некоторым весьма впечатляющим признакам, точно не женщина. И внушало надежду лишь то, что росточку в нем было немного. Чуть даже поменьше, чем в Пчхипхи, истошно рыдающей рядом.
Парнишка был молод, но мускулист, как атлет или воин. Его смуглая кожа блестела крупными каплями пота выступившего от мучительной боли. Захрипев очень громко, глитч вцепился в колени, притянув их к животу и сделал попытку перекатиться на спину.
Девушка рухнула на пол, истошно зачирикав и пытаясь ему хоть немного помочь, но едва она прикоснулась к парнишке, как тот снова взвыл так пронзительно и отчаянно, как будто малышка вонзила в него тупой нож.
– Фааааай!
Воспоминание. Этот крик словно что-то включил.
Будто бы полыхнула ярчайшая вспышка, и перед глазами замелькали картины из прошлого.
Мои руки, касающиеся тугих струн чьей-то боли. Грязно-желтых. Нет, не мои. Эти длинные пальцы, кому-то дарующие ощутимое облегчение, я тоже вдруг вспомнила.