Рассветники
Шрифт:
Я молча повернулся к лестнице. Эльвира догнала и пошла рядом, прекрасная и царственная, она в этом интерьере смотрится так, словно он и подобран под нее, а я здесь как будто ворюга, что пробрался тайком и смотрит, чтобы спереть и поскорее смыться.
Вообще-то, есть даже лифт, тоже от какой-то фирмы, что поставляет их самому королю Саудовской Аравии, но мы поднялись пешком, Эльвира затащила меня на четвертый этаж, я ахнул при виде простора и обилия аппаратуры высшего класса. Почти все это существует только в единичных лабораторных вариантах, вон
– Это же целый зал, – пробормотал я. – Мне что, «Лебединое озеро» здесь танцевать?
Она окинула меня критическим взглядом:
– Ну, если подтренировать, то смог бы, фигура у тебя все еще, да. Но простор не для вас, а для техников. Пора заниматься только наукой, а черную работу оставить тем, у кого квалификация пониже.
– Что? – спросил я затравленно. – Мне еще набирать людей?
– Если хочешь, – предложила она, – я возьму предварительный отбор на себя. А у тебя, как человека занятого, только окончательное собеседование.
Я поморщился, слишком круто берет власть в свои руки, но с другой стороны, я так не люблю кому-то отказывать! Напринимаю совсем не тех, ну вот не могу смотреть человеку в глаза и говорить ему, что не подходит. Обычно пользуются уловкой «Я сообщу вам позже», чтобы отказать по телефону или емэйлом, но все равно, когда произносишь эти слова, человек понимает, что ему отказали, а я слишком тонкошкурый, так что да, пусть, Эльвира, женщины все жестокосердные, черствые и расчетливые…
Она прошла лабораторию, больше похожую на цех из будущего века, на той стороне массивная дверь с огромной ручкой в виде чего-то старинного, даже в позолоте, распахнула.
– Прошу!
Я переступил порог и ахнул:
– Это… что?
– Твой кабинет, шеф, – сообщила она непривычным для нее щебечущим голосом, явно имитируя или пародируя секретаршу. – У тебя он должен быть… весьма!.. Это мебель, как можешь догадаться даже ты, это вид на старую Москву, но по щелчку твоих вельможных пальцев превратится в экран…
Я сказал ошалело:
– Да, без хай-тека никак, это я обожаю, побольше, побольше… но на фиг этот камин?.. А это что за подсвечник? Что в нем?
– Свечи, – ответила она.
– Как свечи? – перепросил я. – Простые свечи? Церковные?.. Как в прошлом веке?
– И как в позапрошлых, – пояснила она. – Свечи ничуть не церковные. Они для освещения…
– В Средневековье, – отрезал я. – Сейчас оно уже уходит, хотя астрологи еще рулят, но ведьм уже не жгут… к сожалению.
Она спросила деловито:
– Убрать?
– Конечно, – сказал я твердо. – И свечи и… все эти атрибуты.
– Камин придется оставить, – возразила она. – Он вделан в несущую стену, все рухнет.
– А что за отделка стен? – спросил я с отвращением. – Я что, в лесу живу?
– Не нравится дерево? – спросила она. – Поправим…
Она изящно повела в воздухе кистью правой руки, мореный дуб моментально превратился в сдержанно блистающий металл, словно я в новеньком
– А-а, – сказал я озадаченно, – ну, тогда пусть…
– Этот стиль?
– Нет, – сказал я сердито, – пусть уж лучше дерево. Только не такое помпезное, мне из простой вагонки можно. Ну, не вагонки, а из… скажем, ясеня.
– Светлого?
– Да…
– Пожалуйста, – сказала она.
Я постоял, оглядел, набычившись, изменившийся интерьер, в самом деле посветлело, похрюкал недовольно, повернулся к выходу.
– Посмотрим, что в остальных.
– Еще не все оборудованы, – сказала она почти виновато. – В первую очередь нужно делать главное! А главное у нас, конечно…
Я прервал:
– Будешь язвить, придушу!
Она посмотрела очень серьезно:
– Язвить? Это мое самое стойкое убеждение, что самое главное на свете это ты, Григорий.
– В самом деле придушу, – пригрозил я.
– Если получишь кайф, – сказала она с готовностью, – то хоть сейчас.
Я огрызнулся:
– То будет одноразовый кайф. А я буду придушивать тебя каждый день. Дам чуть отдышаться и снова придушу. А что за теми дверьми?
– Эта вот комната для твоего личного отдыха, – объяснила она. – Если вдруг вздумаешь в разгар рабочего дня вздремнуть… Там постель и все необходимое для. А это второй твой кабинет для переговоров, он в стиле хай-тека, вдруг будешь проводить переговоры с представителями нового поколения бизнесменов.
– А эти диваны? – спросил я и посмотрел на нее с подозрением. – Зачем такие… помпидурные?
Она отрезала:
– Совсем не затем, на что намекаешь. К тебе будут приходить важные и значительные люди, привыкшие к достатку. Они и здесь должны видеть то же самое. Бедная обстановка, должен понимать, не расположит к взаимности, а тебе очень важно, чтобы доверили тебе деньги. Эти вот дорогие кресла, предупреждая твой следующий вопрос, для той же цели.
– Понял, – ответил я со вздохом. – Но только эта маркизовость, на мой взгляд, сработает совсем иначе. Вот, мол, берет наши деньги и роскошествует… А на свою науку забил!
Она сказала с некоторым нажимом:
– Ученые-бессребреники в наше время весьма подозрительны. Надеюсь, объяснять не надо почему?
– Не надо, – согласился я, – что в том крыле?
– Пойдем смотреть, – предложила она. – Пока еще пусто, но подскажешь, что там расположить…
Интернет-издание «Новости науки» запросило у меня что-нибудь по нашей работе, я быстро набросал статью, в которой высказал предположение, что Сверхсущество растет, как и сам человек. Сперва у него был долгий период инстинктивного существования, хотя за это время человек открыл огонь, сделал колесо и научился бросать камни, потом младенчество, когда возникали и рушились древние царства, затем детство, мы его знаем как Средневековье, когда были заложены вчерне все институты, которыми руководствуемся и доныне.