Рассыпуха
Шрифт:
На рабочем столе «кропаля» по кличке Телеграмма пожелтевшая черно-белая фотография его прошлого мгновенно сменится цветной фотографией его будущего. Цветной снимок в импозантной рамке запечатлит момент сбывшейся волшебной мечты – царственно-прекрасная невеста и ошалело-счастливый жених.
Этот испуганный войной упрямец усвоил, чего не следует делать, а это уже кое-что. Ничто не может служить заменой опыту жизни под гнетом войны и избавлению от этого гнета. Наши жены – ружья снаряжены.
Патрон ПММ 9 х 18. КЕГЛЯ.
Шесть веков назад на старой дороге, ведущей из Новгорода в Нарву, новгородцы воздвигли каменную крепость на реке Луге – Яму. Ям-город частенько менял своих хозяев. Северная война сделала его окончательно русским. Указом Петра освобожденный
К началу двадцать первого века в ста сорока километрах от Петербурга жили своей жизнью пятьдесят тысяч жителей – пятьдесят тысяч совокупностей атомов, достаточно стабильных и обыкновенных, чтобы иметь собственное имя. Правда, участковый милиционер Кегля был единственным в своем роде, – он так давно портил жизнь местным бродягам, что уже не имело смысл даже помнить его настоящее имя, просто Кегля и все.
Что может быть в большей мере явлением случайности, как не рождение Кегли? Дарвиновское «выживание наиболее приспособленных» – это на самом деле частный случай более общего закона выживания. Конечно, отсюда не следует, что существование столь сложных объектов, как Кегля, можно объяснить на основе одних только принципов Дарвиновской теории. Отсчитав нужное число атомов в пустую пивную бутылку, бесполезно встряхивать этот гормональный коктейль, ожидая, что молекулы сложатся в нужную нам структуру, и из стеклотары выпрыгнет готовый участковый с фигурой кегли! В этом случае форма естественного отбора состояла просто в выборе стабильных форм и отбрасывании нестабильных. Нет нужды придумывать какую-то предначертанность истории его рождения. Достаточно было сперматозоиду отклониться на десятую долю миллиметра, и Кегля не родился бы. Никакой другой пример не может лучше выявить истинных признаков случайности. Кегля – это сперматозоид, который прогрыз презерватив, это воля случая, это закономерная последовательность событий, причина происхождения которых нам не известна. Никто не мог видеть, как это происходило. Возможно, что просто произошла какая-то рудиментарная эволюция молекул с помощью обычных физических и химических процессов. Существует несколько соперничающих теорий о его рождении, но у всех у них есть некоторые общие черты – случай свел две клетки различных полов, каждая со своей стороны содержала те элементы, взаимодействие которых было необходимо для создания этого милицейского гения, изменившего судьбы многих людей. Это описание, вероятно, не слишком далеко от истины. Рождение Кегли должно было произойти по определению. В этом нет ничего таинственного. Цель существования Кегли была проста: искоренение преступности методом профилактики.
По указу Президента РФ на участкового должно приходиться три с половиной тысячи человек населения. Обязанности участкового, по приказу номер двести тридцать один – это солидный список. Главное в нем – профилактика преступлений. Поэтому участковый обязан: обходить квартиры, встречаться с населением, контролировать судимых, психически больных, семейных дебоширов, присматривать за трудными подростками, проверять, как хранится оружие у охотников. Сюда же попадает: проверка паспортного режима, правил торговли, санитарного состояния города (в том числе и выгула собак), всех учреждений на участке. Участковый обязан доставлять пьяных, мелких хулиганов, участвовать в раскрытии преступлений, выполнять поручения следователей, дознавателей. И, наконец, разрешать жалобы и заявления, поступающие от граждан. Грамотный, добросовестный участковый Кегля качественно обеспечивал безопасность жизни граждан на своем участке.
В городе жили законопослушные граждане и преступники. Разворачивание капиталистического способа производства везде ведет к росту преступности, развитие техники – лишь ускоряет этот процесс. Громадное количество законопослушных граждан каждый день оказывалось перед дилеммой – нарушить закон или умереть с голоду. Принуждение их следовать закону было равносильно вынесению смертного приговора. А в такой среде все, изначально склонные к криминогенному поведению, оказываются просто в родной стихии. Одних только зарегистрированных истребителей дичи на участке Кегли насчитывалось почти сотня человек – рота ополченцев с двустволками! Только один этот пример технического прогресса, неадекватно используемый в условиях современной реальности, способствовал криминализации
Принцип презумпции невиновности прост: не пойман – не вор. Обвинять можно только обоснованно. Чтоб не было оснований для обвинения, нужно хитрить и скрывать незаконные и аморальные действия ради своей выгоды. Поэтому число потенциальных преступников росло, менялись нравы – чтобы жить, нужно быть преступником, честному человеку практически не остается места в жизни. При таких обстоятельствах оставался только один способ профилактики преступности: сделать криминальную деятельность невыгодной для нарушителя.
Механизм управления динамикой общественной морали был прост, и базировался на «общественном условном рефлексе». Весь быт Кегли, помещавшийся в однокомнатной квартире его матери, диктовал это решение. Бытовые трудности, умело создаваемые Кеглей нарушителям закона и их потенциальным сообщникам, действовали подобно прививке от оспы. Эта «торговля проблемами» не давала проявляться преступным наклонностям – они оставались нереализованными, и тлели, словно угли под слоем пепла. Кегля умело воздействовал на нарушителя еще до совершения им преступления. Продавая бытовые и административные проблемы, участковый ставил будущего злодея в такие условия, когда для собственного выживания тому самому приходилось принимать меры по противодействию собственной же преступной деятельности. Каждый житель Кингиссепа известен лишь частично и однобоко: как случайный встречный – на улице, в транспорте, в магазине, в больнице, как сосед, как член семьи, как коллега. Человек, затерянный в толпе, отчужденный от конкретного «общака», в условиях разрушения традиций и образа жизни, разжигаемый соблазнами рекламы, завистью, склонен впадать в состояние деморализации, переходящей в аморальность. Для преступника это значило – законопослушание.
Нарушитель порядка, словно волк, окруженный красными флажками, заботливо развешанными Кеглей, вынужден был принимать все меры для своего выживания. Одной из таких мер была активная деятельность по обеспечению себя необходимыми ресурсами. Выжить же за счет только воровства вор уже не мог. Работать в условиях тотального воровства становилось бессмысленно – его окружали такие же, затравленные Кеглей бродяги. Оставалось или умирать, или самому бороться с воровством конкурентов. Избегая наказаний, нарушитель и не знал, что борется сам с собой, и не беспокоился об этом. Эта борьба происходила без недобрых чувств, да и, в сущности, вообще безо всяких чувств. Эти невольные помощники Кегли и делали самое нужное дело.
Карьера преступника заканчивается в суде, когда выступает свидетель. Больше свидетелей – короче карьера. Свидетелей было достаточно – «общественно условный рефлекс» срабатывал как сигнализация. Перевоспитание коллективом становилось неизбежно. Кегля просто воздействовал, а не наказывал! Но времена Аниськиных прошли. В мир маленького Кингисеппа внезапно пришла новая форма «стабильности» – Костя Ли.
На территории участка Кегли находилась собственность – автостоянка местного авторитетного буржуя Кости Ли, прозванного так за манеру подражать в драках известному китайцу. На охраняемой территории стоянки рос старый могучий дуб, под кроной которого располагалась будка охраны. Пивной ларек у ворот стоянки, раскидистый дуб, будка охранников стоянки были своего рода местным мужским клубом. Владельцем клуба был Костя Ли.
Уголовный авторитет не вечен, он преходящ. Старые судимости уходят в небытие, подобно пачке карт, полученных каждым из игроков и отыгранных вскоре после сдачи. Битые карты – это оперативные связи. При их тасовке ничего не происходит. Они не разрушаются, они просто меняют партнеров и продолжают играть дальше. Все, что выходит из внутренних органов, не пропадает зря.
Костя Ли и Бизон, начальник охраны стоянки, которого Кегля прессовал еще по малолетке, недолюбливали старого участкового. Эти два стабильных объекта уголовного мира Кингисеппа сильно различались только внешне. По основному химическому составу они были довольно схожи. Результаты жизнедеятельности их внутренних органов были представлены молекулами, которые в своей основе одинаковы у всех живых существ – от бактерий до слонов. Каждый отдельно представлял собой лишь временное транспортное средство для доставки прямо к дубу короткоживущей комбинации сортов пива, что продавалось в ларьке, у стоянки. Кегля не был исключением – пил пиво как и все. Все началось с Бизона, который сделал замечание Кегле, когда тот примостился отлить в тени дуба.