Растения чувствуют боль
Шрифт:
– Да, конечно, понятно, – ответил я, желая поскорее уйти.
– Но при этом работа должна быть сделана, – вновь серьёзно добавил он, возвращаясь за стол, – и если я ищу тебя, я должен тебя находить. Окей?
– Я всё понял, Антон, спасибо!
Я попытался улыбнуться на прощание и вышел в коридор. То ли у меня не было опыта общения с подобными людьми, то ли он сам ещё не отошёл после смерти Ани, но его импульсивность делала разговор с ним очень неуютным.
Мне показалось, что сейчас как раз подходящее время выпить кофе в том самом кафетерии, куда теперь можно ходить. Я спустился на
От этих мыслей меня кое-что отвлекло. Я увидел, как мои новые коллеги, Вера и Лера, весело переговариваясь, шли сюда со стороны лифтов. Я уже помнил, что Вера блондинка, а Лера брюнетка. Я помахал им рукой, и они заметили меня. Купив себе еды, они так же расположились рядом.
– Привет, девчонки, – весело сказал я.
– Так значит, ты теперь с нами, – хихикая, сказала Лера.
«Интересно, они хоть когда-нибудь прекращают смеяться?» – подумал я. Мне, конечно, было приятно, что девушки сели за столик со мной. Они спросили, какую мне дали тему. Я честно ответил:
– Дождевые черви. Я готовлю материалы про дождевых червей.
– Ааа. – уже другим голосом отозвалась Лера.
Они резко перестали смеяться, словно я сказал какую-то тупость, отчего я почувствовал себя неловко и сразу поспешил начать оправдываться:
– Конечно, это не так масштабно и серьёзно, как было у Ани, про веганство, но ведь все с чего-то начинают.
– Да, у Ани была хорошая тема, – добавила Вера, уже как-то совсем грустно.
– Очень жаль, – с таким же настроением сказала Лера, – она слишком увлеклась работой. Понятное дело, что, когда полгода пишешь об одном и том же, легко потерять над этим контроль.
– А ведь она была такая умница, – продолжала Вера, – но, видимо, пострадала от своего синдрома отличницы.
Раньше меня раздражало, что эти девушки постоянно смеялись, теперь мне было жутко неловко от того, что они загрустили. Я стал озираться вокруг в поисках какого-то спасительного объекта для отвлечения внимания и вдруг увидел, что со стороны лифта сюда направляется наш руководитель, Антон. Он очень быстро шёл к нам и почти нырнул за наш столик со словами:
– Привет, чем занимаетесь?
Я решил взять инициативу и сказал с улыбкой:
– Кажется, совсем не работаем.
– Это называется «совещание»: все сидят и разговаривают, а работа стоит, – пошутил он, хлопнув меня по спине.
– Мы вспоминаем Аню, – сказал я.
Это было честно и, как мне казалось, уместно. Ведь ещё только вчера мы виделись с ней. Я решил, что мы, как её коллеги, имели моральное право говорить об этом в рабочее время.
– Об Ане… – задумчиво
Девушки молча смотрели на нас. Он продолжал:
– Да, это действительно может быть темой для разговора. Но мы должны двигаться дальше. Я не могу допустить, чтобы это как-то повлияло на нашу работу. Мы не имеем права так рисковать. Поэтому, – он помедлил, переводя взгляд с меня на девушек и обратно, – я вынужден запретить вам говорить о ней. Я запрещаю вам обсуждать и вспоминать её. Это для нашего общего блага.
Я сидел молча, ожидая реакции коллег. Слова Антона прозвучали очень странно, но я был здесь новичком, поэтому старался понять, глядя на девушек, – нормально ли то, что было сказано только что.
Лера и Вера переглянулись и вдруг одновременно прыснули. Антон тоже улыбнулся, указал мне на них и заметил:
– Они смеются, значит, всё в порядке.
Он встал из-за стола и, положив ладонь мне на плечо, сказал вдруг:
– А тебя я жду в своём кабинете, – и сразу же удалился.
Я посмотрел на девушек. Они смеялись и уже говорили о чём-то другом.
– Ладно, девчонки, приятно было поболтать, – бросил я и поспешил к выходу.
Я не успел особо поразмыслить над словами Антона. Они, конечно, звучали очень неестественно, но больше меня сейчас тревожило то, что он добавил в самом конце. Вряд ли кто-то без волнения воспринял бы приглашение начальника зайти в кабинет на второй день работы.
В лифт за ним я не успел и решил воспользоваться лестницей, чтобы не ждать. Я очень спешил, но всё равно не смог догнать его и, когда вошёл к нему, Антон уже был погружён в работу за компьютером.
– Антон, я здесь, – выпалил я, запыхавшись.
– И я здесь, – весело ответил он, – бери свой материал и отправляй.
– С ним всё в порядке? – радостно спросил я, забирая свои листы.
– А как же иначе, ведь это ты его написал, – сказал Антон, вставая из-за стола и направляясь ко мне, – но, честно говоря, – он снова положил мне руку на плечо и добавил шёпотом, – я его не читал.
Я невольно усмехнулся.
– Видишь ли, на всё не разорваться, а работа не должна стоять на месте, – он принялся ходить по кабинету, продолжая рассуждать, – просто не создавай проблем, окей?
Ну, то есть, с твоим материалов всё хорошо, пока с ним действительно всё хорошо, понимаешь? Считай это авансом или кредитом доверия. Делай своё дело, и если механизм в целом работает – ты всё сделал правильно.
– Да, конечно, – ответил я, понимая, что мне понадобится ещё одна консультация Макса, чтобы во всём этом разобраться.
– Тогда можешь идти.
– Хорошо, я только хотел спросить, – вспомнил я вдруг, – что делать с Аниными вещами?
Антон резко остановился и как-то странно опустил голову.
– Послушай, я ведь сегодня уже доводил до тебя, что мы больше не упоминаем её, – он вновь принялся ходить по кабинету, – я понимаю, что несправедливо требовать от новичка так же строго, как и от остальных работников, но речь идёт не о профессиональных навыках, а о дисциплине и исполнительности.
– Я говорил только о вещах, – поспешил исправиться я, – что мне делать с чужими вещами в кабинете?