Растерзанное сердце
Шрифт:
— Кто проводил расследование?
— Руководил старший инспектор Сесил Грант, сейчас он уже умер, но основной беготней и всякими выяснениями занимался сержант Кийт Эндерби.
— Лето семидесятого, — задумалась Энни. — Сейчас он, скорее всего, на пенсии, но, возможно, еще живет где-то поблизости.
— Я справлюсь в базе данных по кадрам.
— Кев, у тебя, пока ты просматривал все эти материалы, не сложилось впечатления, будто кто-то специально прикрыл расследование, потому что в него были вовлечены знаменитая рок-группа и пэр Англии?
Темплтон
— Ну, теперь, когда вы это сказали, у меня появилась такая мысль. Но если придерживаться фактов, нет никаких доказательств в пользу вашей версии. Судя по всему, сержант Эндерби проделал неплохую работу, если учесть обстоятельства. Правда, все, кого допрашивали, сплотили ряды и выступили единым фронтом. Сомневаюсь, что все они до единого крепко спали в два или три ночи и ничего не слышали. Хотя… они, сдается мне, были не в том состоянии, чтобы отличать реальность от фантазии. Кто-то мог соврать, чтобы кого-то выгородить. А может, и не один. Теория заговора. Но, с другой стороны, мотива-то не было.
— Внутри группы не было конфликтов?
— Ни о чем подобном не было сказано ни слова. Да и вряд ли они стали бы сообщать следствию, даже если разногласия у них были, верно?
— Да, но в музыкальную прессу могли просочиться слухи. Эти люди огромную часть своей жизни проводили на публике.
— Ну, если что-то и было, это держали в строгой тайне, — ответил Темплтон. — Я посмотрел в Сети: в то время группа имела большой успех, они очень неплохо раскрутились. Может, если бы сейчас кто-нибудь покопался, задал правильные вопросы… не знаю… тогда, может, удалось бы что-то найти.
— Попробуй, может быть, тебе удастся разыскать этого Эндерби, а я поговорю со старшим инспектором Бэнксом.
— Есть, шеф, — ответил Темплтон, вставая. — Желаете, чтобы я оставил вам эти дела?
— Пожалуй, — сказала Энни. — Я их посмотрю.
Офис Рика Хейса в Сохо располагался над тратторией на Фрит-стрит, неподалеку от джазового клуба «Ронни Скотт» и всевозможных низкопробных секс-шопов и стрип-клубов. Освежившись эспрессо в итальянском баре на другой стороне улицы, Чедвик вскарабкался по обшарпанной лестнице и постучал в стеклянную дверь, на которой висела табличка «Хейс консерт промоушнз». Из-за двери раздался голос, приглашавший его войти; в комнате он увидел Хейса за столом, заваленным бумагами, рукой он прикрывал телефонную трубку.
— Инспектор. Какой сюрприз! — приветствовал Чедвика Хейс. — Присаживайтесь. Можете минутку обождать? Мне все никак не удается поймать этого парня.
Чедвик вошел, но не сел, а начал бродить по кабинету: по опыту он знал, что подобная практика обычно нервирует людей. Стены были увешаны обрамленными и украшенными автографами снимками, на которых Хейс был сфотографирован с различными рок-звездами; главным образом тут были незнакомые Бэнксу имена: Джимми Хендрикс, Пит Таунсенд, Эрик Клэптон. Шкафчики для документов были забиты папками. Он выдвигал ящики в шкафчике возле окна, когда его высматривания,
— Что это вы делаете? — осведомился Хейс.
— Просто осматриваюсь.
— Это личные документы.
— Да? — Чедвик уселся. — Знаете, я не большой сторонник того, чтобы сидеть и бездельничать, так что я решил проявить некоторую инициативу.
— У вас есть ордер на обыск?
— Пока нет. А что? Он мне нужен?
— Чтобы смотреть на эти документы — да.
— Ну, вряд ли там найдется что-нибудь для меня интересное. Я пришел сюда вот по какой причине: с того момента, как мы с вами в первый раз встретились, вы мне все время лгали. Я хочу знать почему. Кроме того, я хочу знать, какое отношение вы имеете к убийству Линды Лофтхаус.
— Линды Лофтхаус?
— Не надо со мной играть в детские игры, дружок, — проворчал Чедвик; чем больше он сердился, тем сильнее у него проявлялся акцент жителя Глазго. — Вы все равно проиграете. Это имя жертвы.
— Откуда мне было знать?
— Оно было в газетах.
— Я их не читаю.
— Знаю, в них сплошная ложь, которую фабрикует буржуазия. Мне все равно, читаете вы газеты или нет. Вы видели тело в Бримли. Вы были на месте происшествия еще до того, как прибыл я.
— И что?
— У вас были идеальные условия, чтобы запутать нас и исказить улики. Она была там, лежала мертвая у самых ваших ног, и вы мне говорили, что никогда ее до этого не видели.
— Потом я вам говорил, что, может, и видел ее за сценой. Там толклась масса народу, а я был очень занят.
— Так вы сказали. Позже.
— Ну?
— Существуют два важных факта, которых я тогда не знал и о которых вы могли бы мне сообщить, но не сделали этого.
— Вы меня сбили с толку. О чем вы говорите?
Чедвик стал загибать пальцы:
— Во-первых, вы не сказали, что имя жертвы — Линда Лофтхаус, а во-вторых, вы не сказали, что знали ее гораздо лучше, чем уверяли меня.
Хейс взял со стола резинку для бумаг и стал обертывать ее вокруг своих пожелтевших от никотина пальцев. Он дня два не брился, и его длинные прямые волосы не помешало бы вымыть. На нем были джинсы и красная рубашка без воротничка, сшитая из какой-то тонкой материи.
— Я вам рассказал все, что знал, — заявил он.
— Чушь. Вы мне наврали. Мне пришлось составлять правдивую картину по кусочкам, беседуя с другими. Вы могли бы избавить меня от многих хлопот.
— Это не моя работа — избавлять легавых от хлопот.
— Хватит хипповской трепотни. Вам это не идет. Вы бизнесмен, гнусный лакей капиталистов, как и все мы, и неважно, как вы одеваетесь и насколько часто моетесь. Вы были знакомы с Линдой Лофтхаус через Дэнниса Ноукса, хозяина дома на Бэйсуотер-террас в Лидсе, и через ее двоюродного брата Вика Гривза из группы «Мэд Хэттерс». Кроме того, вы знали и подругу Линды — Таню Хатчисон, девушку, с которой она была на фестивале в Бримли, но вы не потрудились сообщить нам и это, не так ли?