Растопить ледяное сердце
Шрифт:
— Умница, — Райнхольд, внимательно наблюдающий за мной, замечает, что мое дыхание становится ровнее. — Где он?
— Там, в самом центре, — указываю рукой на завалы.
Герцог кивает и тянет меня в указанную сторону. Тепло, исходящее от его руки, крепко держащей мою ладонь, помогает успокоиться окончательно. Словно он вливает в меня немного своей уверенности с помощью прикосновения.
— Опасно идти дальше, — говорит Райнхольд, осматривая руины. — Попробуй позвать его сюда.
— Я не знаю как, — растерянно говорю. — Может быть, все-таки пройдем?
—
В моей душе теплеет, потому что я нахожу для себя еще одно подтверждение того, что небезразлична герцогу Линдену.
Вот только как позвать душу убитого?
— Анрей, если тебе еще нужна моя помощь, покажись, — кричу я, надеясь, что душа графа меня услышит. — Я не пойду дальше.
— А я думал, что ты невеста Итана, — вздрагиваю, когда мужчина появляется прямо из воздуха перед нами. Его взгляд, полный неодобрения, скользит по нашим с Райнхольдом сцепленным ладоням. — Он много рассказывал о тебе, восхищался. Так много, что я сразу же тебя узнал.
Облизываю пересохшие губы, продолжая уговаривать себя, что ничего страшного сейчас не происходит. Просто мертвец. Который имеет наглость осуждать меня за то, что я не невеста его друга.
— Мы с Итаном только друзья, — уже который раз за день говорю я. — И это не имеет никакого отношения к причинам моего появления здесь. Что ты хочешь?
— Уйти, — граф пожимает плечами, и я обращаю внимание, что сейчас он выглядит куда лучше, чем ночью. — Я не могу сам, мне нужен путь.
— Путь? — немного растерянно переспрашиваю, потому что не понимаю, что он имеет в виду.
— Аля даст вам путь, граф. Но только сначала ответьте на мои вопросы, — даже слыша только мои ответы, Райнхольд быстро ориентируется в происходящем.
Анрей кривится, но кивает.
— Он согласен.
— Что случилось в день вашей смерти?
— Я ждал лавочника, который раз в несколько дней приносит мне продукты, поэтому открыл дверь, даже не поинтересовавшись, кто за ней, — глаза графа стекленеют, будто его душа умирает, снова проживая смерть тела. — За дверью оказался человек, закутанный в балахон. Он выставил руку вперед, на его пальцах я увидел темный туман. Этот туман за секунды затопил все вокруг, спеленал меня по рукам и ногам, проник внутрь, ощущаясь чужеродным, опасным. Я больше не управлял своим телом. Разум бушевал внутри, но я молча закрыл дверь, поднялся в спальню, лёг на пол. Так же послушно я взял в руки артефакт, который до крупицы вытянул из меня силу. Саму смерть я не помню. Кажется, этот черный туман просто задушил меня.
С ужасом глядя на Райнхольда, слово в слово пересказываю ему все, что услышала от Анрея. По помрачневшему лицу герцога понимаю, что рассказ ему не понравился.
— Черный туман? — задумчиво переспрашивает Райнхольд. — Хочешь сказать, что маг владел силой тьмы?
Анрей неопределенно пожимает плечами:
— Я раньше никогда не видел магию тьмы в действии, может быть, это была она.
— Может быть, ты запомнил какие-то приметы?
— Я же говорю,
— Рост? Голос? Запах? Может быть, на пальцах были перстни или какие-то другие украшения? Должно же быть хоть что-то.
Анрей зажмуривается на какое-то время, а открыв глаза, произносит:
— Пожалуй, ты прав. Ростом примерно с меня, может чуть ниже, голос мне показался немного скрипучим, усталым. Такой обычно бывает у пожилых людей. От него пахло какими-то травами, совершенно в них не разбираюсь. На руке было кольцо с темным камнем. Я сейчас подумал, что тьма, как ты её назвал, тянулась именно из этого кольца, а не из самого мага. Все, больше ничего не помню. Отпустите меня, мне больно.
— Я не закончил. Как выглядит артефакт, вытягивающий магию? — задаёт следующий вопрос Райнхольд, несмотря на мольбу призрака.
— Я… не помню точно, — Анрей закрывает глаза. — Кажется, он похож на черную шкатулку. Да. Крышка захлопнулась, когда мои силы иссякли. Больно.
Граф со стоном скручивается пополам, прикладывая руки к груди, а я, отпрянув, сильнее прижимаюсь к Райнхольду, ища защиты.
— Теперь расскажешь, что случилось у грани? — спрашивает герцог, обнимая меня.
Андрей только в ужасе мотает головой. Даже после смерти он боится того, что видел.
— Помоги уйти. Я сказал все, что знал.
Растерянно смотрю на Райнхольда, понимая, что граф свою часть сделки выполнил. Теперь я должна предоставить ему какой-то путь, а я понятия не имею, что это значит.
Герцог поворачивает меня к себе и берет за руки.
— Попробуй закрыть глаза и почувствовать энергетические потоки вокруг себя.
Выполняю требуемое, но не чувствую ничего необычного. Запах гари забивает ноздри, не давая сосредоточиться. Взрыв и возникший вслед за ним пожар убили все на своем пути. На много километров вокруг почти не осталось ничего природного. Лес вырубили, реку осушили. Застроили все пространство камнем и железом.
— Здесь все мертво, — слетает с языка фраза, идущая откуда-то изнутри. — Я не смогу помочь, мне нужны деревья.
— И что ты предлагаешь, ведьма? — слышу презрение в голосе графа. — Высадить здесь лес и подождать, пока деревья достаточно окрепнут, чтобы ты смогла тянуть с них силу?
Вдруг ясно понимаю, что Анрей сдерживал себя все это время только потому, что ему нужна была моя помощь. Но как только он понял, что я могу не справиться с его проблемой, гнилое нутро полезло наружу. Он ненавидит ведьм, боится, презирает их магию. Его бы воля — убил бы каждую, растерзал.
Вот о чем говорил Райнхольд. Именно так принято относиться к ведьмам в Лираэллии.
— Мы можем отправиться за город, — предлагаю я.
— Я не смогу уйти отсюда. Тебе прекрасно известно, что я привязан к месту своей смерти. Не могу выходить за его пределы.
— Но ты же смог прийти ко мне ночью, — возражаю я, а граф кривится.
— Только во сне. И для этого мне потребовались почти все мои силы.
— Что же делать? — закусываю губу, смотря уже в почти родные голубые глаза герцога.