Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон
Шрифт:
– Я за чужие грехи не плачу, а своих стараюсь не совершать.
– Если я его где-нибудь встречу, то задушу, ни на минуту не задумываясь, – возмущенно продолжила моя подруга. – Уж лучше бы твой отец ему в наследстве не отказывал. Тогда бы Влад не грабил одиноких девушек, а так он себе со злости такую ужасную профессию выбрал, что у меня даже слов не хватает.
– К тому, что творит мой брат, я не имею отношения, – еще раз повторил Илья и перевел взгляд в мою сторону. – Я так понял, что ты тоже встретила
– Встретила.
– Где?
– Напротив твоей компании. Он сидел в японском ресторане и смотрел в сторону твоего офиса. Вернее, внимательно изучал всех, кто в него входит и выходит.
– Это уже становится интересно… Расскажи поподробнее.
– Пожалуйста.
И я рассказала Илье все от начала до конца, сопровождая свой рассказ богатой мимикой и различными жестами. Илья внимательно меня слушал, и чем дольше я говорила, тем больше он бледнел. Закончив свой рассказ, я посмотрела на Илью испуганным взглядом и осторожно спросила:
– Илья, тебе плохо?
– Плохо.
– Почему? Я что-то сделала не так? Я же и понятия не имела о твоем брате-близнеце. Я думала, что человек, с которым я разговариваю, – это ты. Ты же не предупредил меня о том, что у тебя есть брат-близнец, с которым ты больше пяти лет не поддерживаешь отношений и который иногда выдает себя за тебя. Но ведь это случайная встреча. Ее никто не мог предусмотреть. Я могла приехать в тот ресторан позже и уже не застать там твоего брата.
– Зачем ты сказала ему, где я и что со мной произошло?
– Как это «зачем»? – растерялась я.
– Я спрашиваю тебя, зачем? – повторил свой вопрос Илья.
– Но ведь я не знала… Я и подумать не могла… Я думала, что это ты!
– Что ты ему сказала?
– Я сказала ему название нашего дачного поселка и где он находится.
В этот момент нервы не выдержали у Наташки. Она повернулась ко мне лицом, и в ее глазах показался страх.
– Света, зачем ты это сделала?
– Что?
– Зачем ты сказала ему о том, где мы?
– Но я не знала…
– Он и компьютер спер, – сразу сообразила Наташка.
– Ты думаешь?
– А что там думать?
– Я не уверена. Мало ли кому пришло в голову вскрыть чужую машину для того, чтобы вытащить из нее компьютер.
– Больше некому. Он вообще прет все, что плохо лежит. Его хлебом не корми, дай что-нибудь украсть.
– Значит, дискеты со столь важными материалами о делах фирмы у Влада… – еще больше побледнел Илья.
– Ты думаешь? – каким-то чужим голосом спросила я.
– Думаю, что так оно и есть.
Не успел Илья закончить свою фразу, как во дворе послышался лай соседской собаки.
– Что-то собака лает… – Наталья посмотрела в окно на темную улицу. – И давно уже лает. Успокоить, что ли, пса не могут? Поздно уже.
– Может,
– Может, и чужой. У вас же по поселку чужие ходят?
– Заходят иногда.
А затем за окном вскрикнула какая-то птица, и от этого мне стало еще муторнее и страшнее.
– Что это? – вновь спросила я Наташку.
– Птица.
– Чего ей здесь надо?
– Может, раненая?
– Почему ты думаешь, что раненая?
– Она, по-моему, об окно ударилась.
– Ты видела?
– Не знаю. Быть может, мне показалось.
Я вздрогнула и вместе с Натальей всмотрелась в ночную тишину за окном, которая периодически нарушалась громким и заливистым лаем соседской собаки.
– Надоела уже эта собака!
– И не говори. Лает, как будто ее режут.
– Видимо, кто-то чужой шарахается по поселку, вот она и лает.
– Что-то уж больно долго тот чужой в одном месте шарахается.
– Мало ли…
– Натуль, по-моему, входная дверь скрипнула. Ты не помнишь, я ее на замок закрывала?
– Ничего ты не закрывала.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему я дверь не закрыла?
– Откуда я знаю? Это же не моя дача. Я еще подумала, что, быть может, в вашем дачном поселке двери вообще не закрывают. Может быть, у вас тут коммунизм…
– Какой еще коммунизм?
– Может быть, у вас тут все друзья и братья и нет смысла чего-то бояться.
– Да ладно тебе. Так не бывает.
– Говорят, кое-где бывает.
– Сказки это все!
А затем я уловила едва уловимый шум, словно кто-то осторожно крадется по дому.
– Илья, ты что-нибудь слышишь? – я сразу обратилась к Илье, но тот не ответил и побледнел еще больше.
– Натуля, а ты? Что ты слышишь?
– Я ощущаю.
– Что ты ощущаешь?
– Что мне очень страшно.
– И мне страшно.
– А у меня такое состояние… – съежилась Ната.
– Какое?
– Мне хочется к маме. Хочется уткнуться лицом в ее колени и попросить у нее защиты. Она всегда успокаивала меня, когда мне было страшно. А в детстве мне даже спать с собой разрешала.
– А может быть, мы просто сошли с ума? Может быть, нам это кажется. Вдруг сосед уехал в город и забыл покормить собаку. Возможно, она лает от голода.
– Ты предлагаешь сходить и ее покормить? – в Наташкином голосе читался все тот же испуг.
– Нет, – отрицательно замотала я головой. – Она очень злая. К себе близко не подпускает. Думаю, это всего лишь наши страхи. Мы сами непонятно что себе надумываем и сами себя пугаем. Так нельзя. Так можно себя довести непонятно до какого состояния. Ты посмотри, какое сегодня звездное небо. Как красиво-то за окном… – попыталась я сменить тему, но мой голос постоянно срывался и предательски дрожал.