Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон

Шилова Юлия Витальевна

– Света, что ты тут делаешь?!

Я напрягла память, уставив неподвижный взгляд на рассматривающего меня мужчину.

– Мужчина, не будьте скрягой! Дайте на хлеб великим артистам! – весело засмеялась я и заглянула в странно знакомые глаза.

– Света, что происходит!

– Ой…

Слегка вскрикнув, я закрыла рот ладонью и выпустила шапку с мелочовкой из рук. Передо мной стоял частный детектив Алексей и смотрел на меня глазами, в которых читались недоумение и ужас.

– Света, что ты тут делаешь?

– Деньги собираю.

– Зачем?

– На хлеб или на водку.

– Ты пьешь?

– Я только сегодня… Так получилось. А ты что тут делаешь?

Ты пришел нас послушать?

– Да нет, что ты! – смутился Алексей. – Я спустился в переход за сигаретами. Я здесь живу.

– Где?

– На Пушкинской.

– Хочешь познакомиться с моими друзьями?

– Да пожалуй, нет.

– Почему? Они очень хорошие.

– Как-нибудь в следующий раз. Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Никогда бы не подумал… Бывает же такое… Наталья мне сказала, что ты вышла замуж, живешь на Рублевском шоссе, имеешь большой дом и очень счастлива в браке.

– Так и есть, – кивнула я и схватилась за Алексея, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть прямо на пол.

– Тогда почему ты здесь?

– Семейные неурядицы.

– Значит, так ты выходишь из семейного ступора?

– Так.

– Мне кажется, это не самый лучший способ избавиться от семейных неурядиц.

– Я пробовала по-другому. Не получается.

– Ты уверена?

– Вполне.

Посмотрев подозрительно на замолчавших музыкантов, Алексей наклонился ко мне поближе и прошептал мне прямо в ухо:

– Послушай, а давай отсюда убежим?

– Куда?

– Ко мне. Я живу тут рядом. Посидим, попьем чайку, а потом я провожу тебя на такси. Ну, пойдем?

Не успела я ответить на заданный мне вопрос, как к нам подошел бродяга с трубой и, сверкнув в сторону Алексея злобными глазами, по-хозяйски положил руку мне на талию.

– Послушай, что тебе надо? – спросил он.

– Это моя знакомая девушка, – миролюбиво ответил Алексей. – Я пришел сюда, чтобы отвести ее домой.

– Это наша знакомая девушка. Ее зовут Светка с Рублевки, и она пригласила нас в свой дом в гости. Так что иди куда шел. Мы уезжаем.

– Я уйду, но только вместе с этой девушкой! – на лице Алексея не дрогнул ни один мускул. – Девушка пьяна, а ты этим воспользовался. Нехорошо.

– Это моя девушка, – стоял на своем бродяга.

– Она не может быть твоей девушкой.

– Я тебе говорю, чтобы ты проваливал от моей девушки!

– А я бы на твоем месте руки-то от нее убрал, а то ведь руки у тебя черные, как у негра, словно ты каждый день картошку сажаешь, – не хотел отступать Алексей. – Ты бы сначала руки помыл, а затем таких девушек лапал. Платье запачкаешь.

– Да ты что, чертила, не понял?! Пошел вон!

Бродяга кинул свою трубу на землю и достал из кармана нож. Увидев сверкающее лезвие, я испуганно вскрикнула и попыталась сделать шаг в сторону, но тут же была окружена другими бродячими музыкантами. Недолго раздумывая, Алексей полез в карман пиджака, достал оттуда пистолет и направил его в сторону тех, кто решил использовать мое пьяное состояние в своих целях.

– Стоять и не двигаться! Если хоть один из вас тронется с места, то я просто ему отстрелю яйца. Шутить я не привык, не умею и никогда не пробовал!

Как только перед нами все расступились, Алексей взял меня за руку и потащил по лестнице вверх.

– Откуда у тебя пистолет? – поинтересовалась я, когда мы вышли из перехода.

– Ты забыла, что я частный детектив? Я никогда не хожу без оружия.

Алексей жил совсем рядом в красивом сталинском доме с высокими потолками и просторными комнатами. Это была со вкусом обставленная двушка закоренелого

холостяка, в которой напрочь отсутствовал женский дух. Сев на пушистый ковер, я прислонилась спиной к стене и заговорила, постоянно всхлипывая и смахивая бежавшие по щекам слезы. Алексей понял, что мне необходимо выговориться, и стал внимательно меня слушать. Я говорила о том, что сегодня определенно не хотела жить и даже обдумывала различные способы, как можно уйти из жизни побыстрее и менее болезненно. Я призналась в том, что боюсь смерти и что мне будет намного легче купить билет куда-нибудь подальше, сесть в поезд и уехать туда, где меня никто не знает. Я заметила, что ужасно тяжело быть женщиной, что многие женщины страшно несчастны, потому что одиноки и из этого одиночества тяжело вырваться.

Я говорила очень много и постоянно сбивалась. Алексей сидел напротив меня и пытался внушить, что потеря любви – это еще не самая большая потеря в жизни. Что я должна благодарить судьбу за то, что у меня есть здоровье, да и не только у меня, но и у моих близких тоже. Что самое ценное качество в жизни женщины – это терпение, потому что, если женщина обладает этим качеством, любая беда обойдет ее стороной.

Я говорила, что обязательно научусь жить в одиночестве. Я научусь этому у одиноких женщин, которые долгие годы живут без любви и совершенно равнодушны к такому несправедливому стечению обстоятельств, к такой прихоти судьбы. Я обязательно с ними познакомлюсь и, по возможности, подружусь. Я расспрошу, как они живут, ни на что не надеясь, принимая свое одиночество как данность. Чем они занимаются, каковы их интересы? Как они проводят свои дни? С какими проблемами и трудностями сталкиваются? Какие сделали выводы из своей неудавшейся семейной жизни и почему поставили крест на своем личном? Как они знакомятся с новыми мужчинами, как на них реагируют, как они научились жить так, чтобы не строить серьезные отношения и обезопасить себя от боли? Я обязательно у них всему научусь! И у них, и у самой жизни. Я вместе с ними научусь регулировать свое внутреннее состояние. Радоваться, успокаиваться и защищаться от общественного мнения, постоянно ища пользу в своем одиночестве. В конце концов, моя жизнь складывается так, как она складывается, и никто не вправе ее изменить. Я знаю одну хорошую мудрость: ЧТО ТЕБЯ НЕ УБЬЕТ, ТО СДЕЛАЕТ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ. Значит, я стану сильнее. Намного сильнее, чем сейчас!

А потом я зачем-то рассказала Алексею о том, что мы с Ильей часто представляли себя детьми и хохотали до упаду. Мы могли бегать по дому и кидать друг в друга подушками, словно малые дети. А иногда я изображала сопротивление и подбивала своего мужа на то, чтобы он взял меня силой. И еще любила валяться на пушистом ковре, принимать причудливые позы и дразнить Илью своим обнаженным телом. Когда я все это говорила, Алексей почему-то мрачнел и краснел, отчего я становилась еще раскованнее и смелее.

Чуть позже я зачем-то полезла в свою сумочку, достала из нее свадебную фотографию, которую носила с собой третий год и хвастливо показывала всем, с кем только знакома. Я ткнула в нее пальцем, сказала, что мы с Ильей не смотримся вместе, что у нас совершенно идиотские лица и что на лице моего мужа уже видна ложь, потому что он взял меня в жены не по любви, а из жалости. Порвав фотографию на мелкие кусочки, я раскидала их по ковру и, встав, подошла к окну.

На стекле вновь появились капли дождя, как подступившие к моему горлу слезы, вырывающиеся из самого сердца. А затем послышалось яростное рыдание грома вперемешку с диким грохотом, треском и свистом.