Растяпа. Ни ума, ни совести, ни чести
Шрифт:
Телефон отключился.
Я набрал домашний номер:
– Пап, повестка мне из военкомата была?
– Была, я за нее расписался. Забыл сказать.
– Не потерялась?
– Да не должна. Сейчас найду.
Белоусов:
– Призывают на сборы? Вот повезло!
– Да, просто вовремя. Любовь Ивановна, не могли бы вы мне помочь? – я завтра с утречка заскочу и вот здесь на столе оставлю повестку. Вы занесете ее секретарю в приемную, чтоб меня не теряли и приказ оформили.
В глазах Люкшиной блеснул огонек:
– Конечно-конечно…
– Значит, покидаете
– Никаких выборов не намечается – назначение будет, и командировка делу не помеха.
Я изо всех сил старался выглядеть этаким лихим инструктором, не потерявшим еще надежды. Хотя в моем состоянии было это нелегко.
Ждать окончания бюро нет больше смысла.
Одетым в дверях обернулся:
– Ариведерче!
Люкшина просияла:
– Надо же, как везет человеку!
Я устало улыбнулся.
– Да, Анатолий, отслужив, вернешься, а у тебя новая начальница, – сказал Белоусов.
– Было бы здорово.
– Или начальник, – поправила его Люкшина. – Вот удивишься.
– Вы даже не представляете себе как….
С паспортом и военным билетом прибыл утром в военкомат. Там меня еще с одним товарищем в штатском посадили в «уазик» и повезли на Пласт. Мне совершенно необходимо было знать – чему посвящены эти сборы и долго ли они продлятся?
Сопровождающий нас майор рассказал. На этих сборах, если все пройдет удачно мне поменяют ВУС – военно-учетную специальность. Был командиром ракетно-технического взвода, стану заместителем начальника первого отдела облвоенкомата. Правда, в режиме «дубль». То есть, есть основной областной комиссариат, который в случае войны ведет мобилизацию сил и средств, находясь в бункере под землей где-то в Копейске. И есть дублирующий, который в случае гибели основного, принимает на себя, его функции в бункере на Пласту.
Должность новая – майорская. Но это звание офицеру запаса не дают без специальных курсов «Выстрел». А капитана очень даже запросто. И уже сегодня у меня забрали военный билет, чтобы вписать в него новое звание – старший лейтенант.
На Пласту собралось десятка два «партизан» со всей области – так называют в простонародье призванных на сборы. Нас учили секретным кодам, работе на электронных пультах связи и управления. Вобщем две недели, десять рабочих дней, два из которых я пропустил, но по ходу нагнал – умри, но дай…. Утром на Пласт, вечером домой. И так каждый день. Выматывает.
Однажды едва добрался до дома, плюхнулся на спину в кровать, и тут зазвонил телефон.
– Привет, Анатолий, это я. Узнаешь? Назаров Николай Иванович.
Я поздоровался и поудобней устроился в кресле, нацеливаясь на долгий разговор.
– Угадай, откуда я звоню.
– С обкома.
– Почти. Я сейчас директором Троицкого учхоза, собираю команду – ко мне поедешь?
– Очень рад за вас, если это не понижение.
– Ни какого понижения – собственный обдуманный шаг. В обкоме мне объяснили, почему не поставили первым – нет стажа руководящей хозяйственной деятельности. Я им тут же заявление на стол – прошу направить меня из райкома директором
– Как вы себе это представляете? Я выпускник ДПА. В ракетных двигателях ориентируюсь, но в тракторах и комбайнах полный профан.
– Погоди-ка. Тут один человек хочет с тобой поздороваться.
Голос Столбова:
– Привет, Анатолий, это Коля Столбов. Я могу быть инженером, если ты приедешь на мое место.
Мне не хотелось с ним говорить.
– Передай трубку Назарову.
Слышу голос Николая Ивановича:
– В Ульяновск ездил? Отправлю туда в командировку. Невесту привезешь, квартиру дам.
– Как-то все неожиданно.
– Может, нам встретиться и все обсудить?
Мне не хотелось парторгом в учхоз.
– Понимаете, Николай Иванович, шеф мой уехал учиться, освободилась вакансия, я на нее первый кандидат. Так что, поймите правильно. Лучше довольствоваться тем, что есть, чем начинать с нуля в другом месте.
– А жаль. Мы бы неплохо сработались – стаж заработали и вверх побежали. Ну и когда рулишь, средствами ворочаешь, бедным не будешь. Ты меня понял?
– Я в этом деле не из-за денег.
Назаров выдохнул в трубку, а может, вдохнул.
– Не будь наивным. В этом мире все, о чем умеют думать люди – это деньги. Возьми кого хочешь, галстук надень, обучи партийной риторике – снаружи будет парторгом, а внутри гниль и только деньги на уме. Уж поверь мне – я в этом деле собаку съел. Или ваш аппарат не такой, как наш?
Что правда, то правда. Я Чудакова вспомнил – заносчивость барина, а культура холопа.
– По голосу слышу – неделя из отпуска, а уже умотанный вдрызг.
– Да на сборы призвали – мотаюсь на Пласт каждый день.
– Похоже говенная у тебя жизнь в Увелке. Перебирайся к нам – натворим делов!
Мне приятна была его настойчивость.
– Хорошего в жизни и правда мало, но ведь бывает же….
Вобщем, не договорились.
Раздумывая над звонком Назарова, я пожалел, что, вернувшись с Кубы, отказался от правила непротивления Случаю. Сейчас бы как могло получиться: хлоп заявление на стол – ухожу, мол, парторгом в Троицкий учхоз. Пашков встречным движением – хлоп приказ о назначении меня заведующим отделом.
Теперь во всей этой мясорубке придется изрядно попотеть и крепко подумать, чтобы добиться того, чего хочешь. Ясно одно – суетиться не буду, ничего не добьюсь.
Еще одна мыслишка засвербела – нельзя ли из дублеров перейти в главные герои, то есть сделать военную карьеру. Я уже старший лейтенант, пройду сборы – кандидат в капитаны. На «Выстрел» смотаюсь – уже майор. Чем черт не шутит – может, это мое.
Военные всегда казались мне туповатыми. Умному человеку среди них раздолье.
Почувствовав прилив глубокой нежности к людям в погонах, вспомнил свою любовь в десятом классе. Как она мечтала стать женой офицера! Если бы, исполняя ее желание, я поступил в военное училище, мы бы создали дружную семью и мотались по городам и гарнизонам Союза, пока не осели в Москве – я генералом, она генеральшей.