Расул Гамзатов
Шрифт:
Однако русским Горацием признали Александра Пушкина. Гораций взывал к Мельпомене, ждал, что она наградит его лавровым венком. Пушкин обращался к России с глубоко выстраданными чувствами, с верой в духовные силы народа, и народ его слышал.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастёт народная тропа. Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа... И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал...Строки
186
Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной.
Кто-то сочтёт это творческой дерзостью, кто-то продолжением и развитием традиции, право на которое Расул Гамзатов заслужил.
«Однажды он не то спросил меня, — вспоминал Валентин Осипов, — то ли проверяя себя, то ли утверждаясь в мысли: “Кто имеет право в России после Пушкина написать ‘Памятник’?” Я отшутился. Он написал “Памятник”, но так, что этот стих растворил в себе и скромность самооценки, и самобытность образов и метафор».
Когда уйду от вас дорогой дальней В тот край, откуда возвращенья нет, То журавли, летящие печально, Напоминать вам будут обо мне... Пусть гордый финн не вспомнит моё имя, Не упомянет пусть меня калмык, Но горцы будут с песнями моими Веками жить, храня родной язык. На карте, что поэзией зовётся, Мой остров не исчезнет в грозной мгле. И будут петь меня, пока поётся Хоть одному аварцу на земле [187] .187
Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной.
Литературоведы часто пишут о влиянии Пушкина на творчество Гамзатова, о яркости их «внутренних солнц», о их возвышающем воздействии на литературу и общественное сознание.
В стихотворении Расула Гамзатова «Поэты пушкинской плеяды» идёт спор о том, стали бы ярче, известнее поэты — современники Пушкина, если бы Пушкина не было, или, напротив, о них узнали лишь потому, что они были современниками Пушкина? Гамзатов разрешить этот спор не берётся:
Никчёмный спор... У мира на виду, Что есть предел заманчивой отрады, Хотя б одну затеплить мне звезду И стать поэтом пушкинской плеяды [188] .188
Перевод
Дагестанцы давно разрешили этот вопрос. Для них Расул Гамзатов — это «наше всё», как в России говорят об Александре Пушкине. В сквере перед Домом поэзии в Махачкале стоят два памятника — Александру Пушкину и Расулу Гамзатову. Пушкин здесь старожил, его скульптуру установили в 1949 году в честь 150-летнего юбилея поэта перед библиотекой, носившей его имя. Бронзовый Гамзатов пришёл в гости к Пушкину позже, когда библиотека перебралась в новое здание, а на её месте возник Дом поэзии.
Ответила на вопрос о поэтах пушкинской плеяды и сама природа: к известному профилю Пушкина на скальном краю по дороге в Дербент добавился профиль Гамзатова неподалёку от Махачкалы. Его обнаружил Анварбек Кадиев. Когда он показал Гамзатову его характерный профиль, поэт был ошеломлён. С тех пор левый край горы Тарки-Тау, если смотреть на неё с обратной от Махачкалы стороны, многие называют «Расул-Тау».
О трепетном отношении Расула Гамзатова к «солнцу русской поэзии» говорит и стихотворение «Ответ Ираклию Андроникову на приглашение с группой поэтов поехать в Михайловское». Гамзатов благодарит давнего друга за приглашение, но ему кажется, что не стоит ехать к Пушкину, в сакральный храм поэзии, большой делегацией.
Хозяин дома окна закрывал, Чтоб слуха не тревожили сороки, Когда роиться начинали строки И с неба ангел стремя подавал.Там Пушкин творил, мыслил, мечтал, и нарушать эту атмосферу шумной компанией, почти туристической, вряд ли было уместно. Гамзатов видел свой путь в Михайловское совсем иначе:
Со школьных лет до роковой черты Весь век стихами Пушкина мы бредим. Давай с тобой вдвоём к нему поедем, Служенье муз не терпит суеты... Давай с тобою Пушкина почтим И, не сказавши жёнам и соседям, В Михайловское тайно мы уедем И головы седые преклоним [189] .189
Перевод Я. Козловского.
ВТОРЖЕНИЕ
В начале августа 1999 года Дагестан вновь оказался перед лицом тяжёлых испытаний. Через дагестано-чеченскую границу в республику вторглись отряды боевиков. Кто-то посчитал, что сложные политические процессы разобщили народы, что Дагестан превратился в территорию безвластия и неспособен к сплочённому сопротивлению.
Расул Гамзатов осудил вторжение, попрание вековых традиций добрососедства. Тем более что после событий в Чечне 1994—1996 годов дагестанцы приютили десятки тысяч семей беженцев из соседней республики.
Но не одобрял он и того, что происходило в те годы в Чечне, он был уверен, что чеченский народ хочет мира и что нельзя было доводить ситуацию до вооружённого противостояния, штурмов городов, бомбёжек. Он считал всё это результатом непродуманной национальной политики, если не её полного отсутствия.
После внезапного нападения были захвачены несколько высокогорных сёл и населённые пункты в низменном Новолакском районе. Но вскоре ситуация изменилась. Народное ополчение, плохо вооружённое, но решительно настроенное, остановило вторжение. Держали оборону и небольшие подразделения милиции, ОМОНа. Затем подоспели федеральные войска.
На помощь землякам дагестанцы спешили со всех уголков страны, повсюду собирали средства на оружие, продукты, амуницию. Планы по отторжению Дагестана от России были сорваны.
27 августа в Дагестан, в высокогорный Ботлих прибыл новый председатель Правительства Российской Федерации Владимир Путин. Оценив происходящее, отдавая должное мужеству и патриотизму дагестанцев, он сказал: «Видя, как они защищают свою землю и Россию, я ещё сильнее полюбил Дагестан и дагестанцев».
О событиях 1999 года Расул Гамзатов говорил в интервью с журналистом Мурадом Ахмедовым: