Ратибор. На распутье

Фомичев Александр Игоревич

Ратибор между тем презрительно сплюнул, развернулся да не спеша скрылся в дремучей чаще, явно приглашая местных воителей, разбавленных конвоирами Зелима, сопровождавшими дюжего ратника в Дулмас, пойти за ним. Последние, побег строптивого руса проспавшие в городских кабаках да борделях, выжидательно уставились на Джушукана. Получив в ответ утвердительный кивок, напроказившие ослямы, очевидно, чуя за собой вину за не вовремя учинённую гульбу, решительно выдвинулись первыми к темнолесью из несмело переминавшегося воинства. Столичные шалмахи наверняка рассчитывали поквитаться за своего командира; отвечать на неудобные вопросы представителей богатого и влиятельного рода Тупсов, как так вышло, что их наследник Зелим

пал, а башка его убийцы до сих пор не снята с плеч, нурязимским гвардейцам очень не хотелось.

Набравшись смелости, следом за нурязимцами, во главе с хмурым Улмиком, неровной цепью осторожно потопали и поддавшиеся стадному чувству да рявканью своего седого вожака дулмасские стражи. Они, несомненно, осознали, что нынешний беглец отнюдь не чета всем предыдущим побегунчикам, на коих местные блюстители закона с улюлюканьем, гиканьем да гаканьем любили устраивать охоту, как на диких зверей. Но общее количество участвующих в травле бойцов под три сотни рыл явно добавило дулмасцам уверенности в успехе. «Уж одного-то здоровяка сдюжим завалить», – примерно одинаковые мыслишки суматошным волчком кружили в непутёвых головёнках бравых рубак.

– А мы тутова обождём, – промолвил открывшему было рот Байбариану Джушукан, на корню пресекая вопрос городничего, присоединятся ли они с ним к развлекухе. – И да, ента, вели, чтоб с нами осталось три… нет, пять десятков твоих дуболомов! Так мне как-то спокойнее… Это приказ!

– Хорошо, принц. Как скажете!.. – Байбариан быстро согласился с высокородным гостем, решив тому не перечить, благо сам не горел желанием лезть в Багряные топи.

– То-то же, – с облегчением крякнул Джушукан, спешиваясь и доставая из седельной сумки очередную бутылку красного ялминского. – Нам тут, так-то, куда спокойнее будет. Я жить хочу долго и счастливо… Ведь столько ещё не съедено да не выпито!..

– Улмик!.. – тем часом окликнул начальника городских ватажников Байбариан. – Оставь нам полтинник своих охламонов! Мы с высокочтимым братом императора вас тут подождём! Приказ самого принца! – поспешно добавил глава Дулмаса своему седовласому подчинённому, не особо таясь, в ответ уничижительно харкнувшему в сторону посадника. После чего запрашиваемые пять десятков дружинников были выделены для охраны изволивших не мараться господ; оставшиеся двести пятьдесят воинов двинулись в сторону Багряных топей, вскоре растворившись в мглистых провалах мрачного чернолесья. Денёк явно обещал стать очень богатым на события. Охота началась.

Глава 5. Охота

– Итак, задача: прочесать чащу да словить беглого раба! Посему приказ таков: рассыпаться цепью, расстояние держать в десять-пятнадцать шагов от бредущих слева да справа! Из виду соседей не терять; мечи и топоры под мышкой не нести, а держать наготове! Кто будет в носу ковыряться, отсеку на хрен и палец, и хрюкальник! – отдав указания на входе в лес, Улмик встал по центру шеренги. – Ни на что не отвлекаться! Клювом не щёлкать! По нужде, и малой, и большой, – лишь в связке с ближним! Помним: рыжий варвар очень опасен; этот русич ваш зад на лимонные дольки порубает, не успеете натужиться аль пужануться!

– В Багряных топях и помимо дикаря есть, кому нас загубить, – буркнул стоявший слева от начальника Курзум, за что тут же словил добрую оплеуху от резко к нему развернувшегося Улмика. Сверкнув на нерадивого вояку недовольным взором, глава стражей хрипато пророкотал:

– Отставить страх и панику! Нас две с половиной сотни рыл! Да мы любую тварь, что тут обитает, сейчас на жаркое пустим! – командир ватаги явно пытался поднять боевой дух своим подчинённым. – Вот увидите, после завершения охоты вы все хохотать будете над детскими страшилками о Багряных топях, кои друг другу в тавернах под хмелем вещаете! А теперь собрались, обормоты, сжали

кулаки да булки и вперёд! Чую, сейчас знатненько повеселимся! Охота началась!

Боевой настрой опытного воеводы нет-нет да потихоньку передался его бойцам. Воодушевившись пламенной речью своего вожака, аскеры рваной цепью решительно двинулись на поиски могучего русича.

Ратибор тем временем торопливо вернулся к лесному ручью; с бережка, в запримеченной им ранее грязевой лужице шустро зачерпнул ладонью тёмно-зелёной глины да ловко принялся вазюкать ею себе торс и лицо.

«Зря, что ль, я пред ворогами голым туловом сверкнул? – кумекал про себя рыжебородый витязь, споро и умело нанося пальцами природную маскировку. – Они будут высматривать средь зарослей загорелого, обнажённого по пояс человека, а не по уши измазанного грязюкой беглеца».

Спустя минуту Ратибор, аки матёрый вепрь, вообще под конец плюхнувшийся спиной в хлябь, был неузнаваем; теперь с ног до головы его покрывала быстро сохнущая грязевая короста.

«Поохотиться, значит, решили? Зайца во мне увидели аль рябчика?! – молодой богатырь заглянул в прозрачный ручеёк, одобрительно кивнул своему чумазому отражению, развернулся да решительно направился назад, навстречу вторгшейся в гиблую пущу дружине шалмахов, что пришла за его башкой. Недобрая, можно даже сказать, зловещая усмешка озарила хмурое лицо дюжего ратника. – Перун свидетель, сейчас я вам поохочусь, пустозвоны чванливые! Драпать отсель так будете, козлятки тупорылые, – копыта подгорят! Конечно, ента касается только тех бестолочей, кому повезёт убежать!»

Тут необходимо заметить, что Ратибор любил лес. И как по нему передвигаться тихо, резво и незаметно, практически не оставляя следов, был обучен ещё в отрочестве. Как, впрочем, и любой витязь из основного костяка княжеской дружины; опытнейший наставник Ростомир, вкупе с лучшими следопытами Мирграда, в своё время денно и нощно передавали прилежным ученикам все те бесценные знания да умения, коими владели сами. Ибо без охотничьих навыков в чащобе делать нечего; даже из элементарного пропитания разве только грибов да ягод себе добыть сможешь, да и то надобно ведать, какие собирать; о мясе аль птице можно лишь мечтать. О противостоянии же с серьёзным противником вроде шатуна, секача аль ватаги рыскающих по твою душу головорезов лучше вообще забыть; здоровее будешь. Посему Ратибор, первейший воин медвежьего княжества, несмотря на свои немалые габариты, умел перемещаться по дремучей пуще бесшумно и прытко, ловко скользя где юрким горностаем, где вёртким ужиком мимо стволов деревьев, зарослей кустарника да груды валежника. Мягко, неслышно и в то же время проворно ступая по девственной земле смешанного леса, покрытой высокой травой, сухими сучками, пожухлой листвой, еловыми иголками да шишками, а ближе к болоту – мхом, рыжебородый исполин в предвкушении пугающе оскалился; добрая кровавая жатва вот-вот должна была начаться.

Между тем рассыпавшаяся длинной вереницей орава аскерских воителей, держа оружие наготове, неспешно шла вперёд. Приободрившиеся ослямы в двести пятьдесят носов супротив одного витязя стали ощущать себя более чем уверенно; шапкозакидательские настроения лихо накрывали ватагу шалмахов с головой. Внутри дружины уже вовсю начали делать предположения, какой награды удостоится боец, которому свезёт нанести смертельный удар дерзкому варвару. За догадками последовали и ставки: удастся ли сыскать дикаря сегодня до заката или придётся оставаться в этих негостеприимных угодьях на ночёвку. Заодно, «коли уж собрались», как вещали особо расхрабрившиеся стражники, надобно вообще прочесать данные топи вдоль и поперёк, чтобы, ежели водится тут кто ещё, словить, заточить в клетку да опосля в Яму Дулмаса скинуть сие чудище заместо скоропостижно почившего в небытие йотуна.