Ратибор. Окталогия
Шрифт:
Между тем Ратибор ступил на голый земляной пол арены, в отличие от Кузгара, песком не покрытый. Могучий великан презрительно оглядел разом громыхнувшие аплодисментами трибуны, чуть задержавшись на Джушукане, Зелиме и Байбариане, сидящих в расположенной по центру первого яруса широкой ложе, принадлежавшей, по всей видимости, градоначальнику Дулмаса, а после обшарил прищуренным взором и само поле предстоящей битвы. Глаза рыжебородого витязя сузились, а кулаки сжались, когда он заприметил примостившееся у противоположной стены мохнатое существо, до боли ему знакомое; ведь там, в тени, на корточках сидел собственной персоной не кто иной, как молодой, но уже крупный йотун. Единственное, окрас его был бурым; белёсым у турсов он становился только
– Итак, приступим! – тем часом заголосил на всю арену вальяжно привставший с места Байбариан, перед таким боем решивший в виде исключения сам выступить в роли глашатая пред скопищем народа. Хлебнув вина из позолоченного кубка, он, зычно рыгнув, без капли смущения важно продолжил: – Совершенно невероятную сечу нам сегодня предстоит лицезреть! Трепещите, смертные! С одной стороны – наводящая жуткий страх легенда, сам ужасный куспар, действительно, оказывается, существующий в природе! Возможно, это древнее страшилище из полузабытых сказаний, только вдумайтесь – последнее из своего рода! И каково косматое чудовище в рубке, а?! Кого только против него не выпускали, всех этот безжалостный монстр порвал на шкварки! – городничий довольно обозрел притихшую публику, внимательно ловящую каждое его слово, а после указал на противоположную сторону арены, ликующе продолжив: – Ну а в другом конце Ямы – сам Ратибор, непобедимый чемпион Кузгара! Все мы много раз слышали про него за крайний год, и вот нам представилась уникальная возможность увидеть могучего русича в деле! Согласитесь, громадный варвар по-настоящему впечатляет своей статью и мощью! Очевидно, поэтому, уверенный в своих силах, он выразил желание выйти против кровожадной образины без оружия, то есть с голыми руками! Что ж, нам остаётся только громко рукоплескать такому храброму, я бы даже добавил, отчаянному решению несокрушимого дикаря!.. Ну а теперича, когда все словеса сказаны, можно начинать долгожданный спектакль!..
Тем временем турс встал и не спеша потопал в сторону Ратибора, заметно при этом прихрамывая на правую лапу. Похоже, полученное при падении в ловушку с кольями ранение заметно сказалось на подвижности и скорости йотуна, значительно его замедлив. А скомканная клочками, местами ставшая вылезать шерсть прямо указывала на то, что с самочувствием у лохматого существа явно не всё в порядке; видимо, дакийский яд и правда медленно, но верно убивал это удивительное создание природы.
Строптивый рус между тем в наступившей тишине ошарашенно замолчавших трибун, только сейчас осознавших, что Ратибор безоружен, также неторопливо выдвинулся на сближение с хозяином Забытых пустошей, про себя подмечая, что есть нечто ему знакомое в этом кудлатом подранке, но вот что именно…
«Наконец-то, обойдя полмира, я разыскал тебя, огневолосый!.. Я помню твой запах, и он безошибочно вёл меня в нужном направлении, огибая Большую воду, что вы морем зовёте, – неожиданно раздался в голове дюжего ратника нечеловеческий глухой рык. – Теперь мы понимаем друг друга, не так ли?! Я нашёл место гибели моего отца, славнейшего вождя Тол-Авара и по мыслительному отголоску знаю, что перед смертью последний, к кому он обращался, был ты!»
«Вот это да! Какая встреча!.. – в уме прошелестев ответ, изумлённый Ратибор остановился как вкопанный. – Не может быть!.. Снежок, ты, что ль, мелкий негодник, любитель справлять нужду в Емелькины чёботы?! Вымахал-то как, баламут зубастый!.. Весь в батьку!»
«Снежок… Этим именем ты меня называл в вашем поселении, помню, – йотун тоже остановился прямо напротив рыжегривого богатыря, не дойдя до него всего несколько шагов. – А ещё я не забыл, как ты зарубил мою мать… и стоящие миг спустя в твоих смятённых глазах искреннее сожаление, незнакомый ранее ужас содеянного и непередаваемое отчаяние от того, что сделанного не воротить. Если бы ты мог повернуть время вспять, то без сомнения, никогда бы не заглянул к нам в пещеру… Но не будем ворошить старую рану. Меня зовут Кулшу-Дази.
«Прости за матушку… До конца жизни себя корить буду!.. А насчёт твоего бати, его сердце понадобилось гнусному ведуну для совершения пакостного, противного самой Природе магического обряда воскрешения, посему он коварством и заманил Тол-Авара в ловушку, – Ратибор помрачнел, вспоминая события того памятного дня. – Твой отец – великий воин! Он достойно сражался и погиб, как и подобает выдающемуся бойцу, запулив пред тем на пир к Сварогу пять десятков врагов!»
«Что с Мава-Гири? – семь-восемь секунд побуравив рыжебородого витязя пурпурными глазищами, наконец, вопросил Кулшу-Дази. – Мне нужно его найти! Покудова он жив, мой род в опасности! Бездушный некромант не оставит нас в покое!»
«Не изволь волноваться по данному поводу, – буркнул не без удовлетворения Ратибор. – Этот вонючий обрубок поросячьего хвоста более не побеспокоит твоё племя! Я отомстил за Тол-Авара, всадив чёрному шаману его обломки посоха туда, куда и следует, после чего маг рассыпался на прах, вскорости подхваченный ветром. Тело же твоего бати я похоронил достойно, предав очищающему пламени».
«Ты говоришь правду, я вижу! – воодушевлённо воскликнул Кулшу-Дази, с лёгкой грустинкой добавив: – Отец отомщён, моим родным ничего не угрожает: прям глыба с души!.. Считай тогда, что мы квиты… за всё. Ну а я потомство после себя в наших землях успел оставить, так что теперь и отправиться в небесные охотничьи угодья можно с чистой совестью…»
«Всё так печально? – Ратибор обежал внимательным взором очень плохо выглядящего турса. – Видок у тебя, конечно, не очень, лукавить не буду…»
«Я умру в течение одного, максимум двух дней, – спокойным голосом мысленно молвил сын Тол-Авара. – Я это точно знаю; смерть нестерпимо грызёт моё заражённое ядом нутро, буквально сжирает по кускам; мне уже ничем не помочь. Зато, – Кулшу-Дази пристально посмотрел на дюжего ратника, – я могу попробовать тебе подсобить».
«Это коим же образом? – Ратибор едко осклабился. – Закинешь меня на трибуну вон к тем трём чванливым упырям?» Рыжегривый воин с ироническим смешком кивнул в сторону ложи с восседающими там Джушуканом, Зелимом и Байбарианом, недоумённо взирающими на происходящее на арене крайне необычное действо. Мысленный диалог двух предполагаемых противников явно не входил в планы организаторов сих бесчестных игрищ.
«А это поможет тебе бежать? – вопросом на вопрос без тени ехидства ответил турс. – Сам я сильно повредил кольями лапу, посему прыгать не в состоянии теперь, но зашвырнуть твоё тулово к этим напыщенным фазанам вполне способен!»
«Э-э-э… – с сомнением протянул Ратибор, от неожиданности растерявшись. – Не надо, благодарю. Я не могу тебя бросить здесь одного, этим шакалам на съедение! Встанем спина к спине да попробуем отбиться от тех, кто явится за нами. Рано или поздно вражины должны же закончиться! План, конечно, так себе, но другого нет…»
– Эй, что происходит?! – тем временем раздался возмущённый крик потерявшего терпение Байбариана, тут же подхваченный недовольной толпой. – Почему эти двое не бьются между собой?! Запустите-ка к ним свору волкодавов, пущай порезвятся!
«Другой план есть, – Ратибор, отвлёкшийся буквально на секунду на возглас градоначальника Дулмаса, между тем увидел прямо перед собой всё ещё достаточно резвого Кулшу-Дази. Гортанная речь умирающего турса громыхнула в голове рыжего бойца глухим набатом. И в то же мгновение молодой богатырь почувствовал, как почва стремительно уходит у него из-под ног. – Зря, что ль, я обошёл полсвета в поисках тебя? Теперь я понял, на самом деле, зачем: чтобы спасти кое-кого! Так что живи, огневолосый, назло врагам! И ни о чём не тужи: вдвоём мы бы отсюда точно не выбрались!»