Ратник княгини Ольги
Шрифт:
Закончив мыться, Ольга встала, позволив воде сбегать по телу в лохань. Она вытирала волосы полотном, когда за дверью раздались голоса: увещевающий женский и плаксивый детский. «Святослав проснулся», – сказала себе Ольга и тотчас забыла упреждение о деревах.
– Сейчас! – крикнула она, становясь мокрыми ногами на волчью шкуру.
Но дверь уже приоткрылась, и Святослав попытался протиснуться в щель, отчаянно вырываясь из рук, удерживающих его за рубашонку.
Лицом мальчонка удался в
– Мамка! – завопил малец. – Скажи ей, пусть отпустит!
Слова он выговаривал еще совсем по-детски, а знал их не меньше любого взрослого. Умный был не по годам. И строптивый.
Рубашка на плече треснула, Святослав упал на пол, в дверном проеме появилось раскрасневшееся, растерянное, виноватое лицо няньки Василисы.
– Прости, княжна, не справилась, – запричитала она. – Такой неслух, такой неслух…
Святослав тем временем вскочил и подбежал к Ольге, обхватив ее ноги, прикрытые полотнищем. Кроме рубашки и валенок, на нем ничего не было.
Ольга велела няньке подать большой пуховый платок и выпроводила ее из опочивальни.
– Вот опять захвораешь, – сказала она, набрасывая платок на плечи сына.
– Не захвораю, мамочка, – пообещал он, послушно дожидаясь, пока она завяжет концы на груди. – Я не кашлянул даже ни разу. И соплей нет. – В подтверждение своих слов он несколько раз втянул носом воздух. – А что это у тебя? – Он показал.
Смутившись, Ольга развернула его к себе спиной и строго велела:
– Не оборачивайся, пока не скажу.
Закончив вытираться, она принялась натягивать рубаху, которая никак не хотела лезть на влажное тело.
– Уже можно? – попискивал Святослав, переминаясь с ноги на ногу. – Можно уже?
– Погоди, – прикрикнула Ольга. – Ишь не терпится ему. Наглядишься еще.
– Когда вырасту?
– А то. Все, можешь повернуться.
– А мне тятька снился, – сообщил сын, разочарованно скользнув взглядом по материной рубахе. – Можно я в воде ладейки попускаю?
– Даже не думай. Рукава намочишь, опять сляжешь.
– Я осторожно, мамочка.
– В другой раз. Эй!.. – Ольга повысила голос. – Кто там есть? Лохань унесите.
Пока две девки, пыхтя и шаркая, справлялись с заданием, Ольга распорядилась накрывать на стол и стала расчесывать гребнем волосы перед печью.
Святослав перепоясался ее ремешком, прихватил кочергу и стал важно прохаживаться по комнате.
– Мама, – позвал он. – Мама? Похож я на батю? Гляди, это у меня не платок теперь, а плащ.
– Вылитый отец, – подтвердила Ольга, скосив глаза в сторону зеркала. – Что тебе снилось? Ты не рассказал.
– Будто бы он по деревьям лазил, –
– По деревьям? – неприятно поразилась Ольга.
Ей снова припомнился голос, прозвучавший в голове и велевший бояться деревьев.
– Ага, – подтвердил Святослав. – Высоко-о-о! Как грохнулся оттуда. Кровищи было!
– Это к родне, – быстро сказала Ольга. – Значит, сегодня вести про тятьку будут.
– Хорошо бы. Он гостинцев привезет.
– Обязательно.
– Я тоже буду гостинцы возить, – пообещал Святослав, разглядывая волчью шкуру на полу. – Отдай мне ее, мамочка.
– Кого?
– Шкуру.
Ольга оглянулась, заплетая косу алой лентой.
– Зачем тебе?
– Натяну на себя, стану всех пугать. – Мальчуган оскалил зубы и зарычал: – Р-р-р-ры!
Ольга невольно улыбнулась: буква «р» давалась ему пока с трудом.
– Нельзя волчью шкуру надевать, – наставительно заговорила она. – Оборотнем станешь.
– Как? – изумился Святослав.
– Как другие стали, – сказала Ольга. – Днем человек, ночью зверь.
– Ух ты! Это мне по нраву.
– Не выдумывай! Лицо шерстью зарастет, станешь на карачках бегать, телят и детей малых грызть.
– Зато все бояться будут, – возразил Святослав.
– Ну так один останешься. Гнать тебя будут отовсюду, собак науськивать. Люди отвернутся, и боги тоже. Останешься с бесами и прочей нечистью.
Мальчик с опаской посмотрел на шкуру и сделал шажок в сторону, как бы нечаянно.
– В том лесу кто-то страшный прятался, – сказал он.
– В каком лесу? – не поняла Ольга, занятая выбором ожерелья.
За время разговора она успела не только причесаться, но и одеться к утренней трапезе. Святослав зачарованно посмотрел на похорошевшую мать.
– Красивая ты, – протянул он. – И щеки румяные, как с мороза. Почему?
– Душно тут, – смутилась Ольга, пряча заветный ларчик с румянами, сурьмой и толченым мелом. – Проветрить надобно. – Она направилась к окну. – Что за лес-то?
– В котором тятя с елки упал, – пояснил Святослав. – Они из-за деревьев глядели…
– Кто глядел?
Ольга раздраженно подергала набухшую, плотно засевшую раму. Следя за ней, сын пожал плечами:
– Не знаю. Кто-то. Только глаза светились. Страшно.
Ольга вздрогнула. Окно наконец поддалось, и она отшатнулась, уворачиваясь от чего-то черного, летящего прямо в лицо.
Святослав стремительно присел, закрывая голову обеими руками.
По комнате, каркая и задевая крыльями потолок и стены, металась большущая ворона.
– Пошла! – завопила Ольга, гоняясь за ней с кочергой в руке. – Убирайся, гадина такая!