Ратное поле
Шрифт:
– Примите командование взводом. Сообщите всем: позицию не сдавать. Задача ясна?
– Ясна, товарищ лейтенант. Будем стоять насмерть, как в Сталинграде.
Колесников присел на патронный ящик, скрутил «козью ножку», протянул кисет Саенко.
– Закуривай, земляк.
Затянулись крепким дымком, помолчали. Но не успели пулеметчики докурить самокрутки, как из-за реки опять понеслись снаряды. Несколько минут грохочущий огненный смерч перекатывался по склонам высоты. Затем от реки в сопровождении нескольких танков вновь двинулась цепь грязно-зеленых мундиров. Прячась
Оценив обстановку, Колесников установил пулемет погибшего наводчика Крюкова на площадку и приготовился вести огонь.
– Будешь вторым номером,- приказал одному из связных.
Слева заговорил пулемет Саенко, и гитлеровская цепь сразу же залегла. Колесников, взглянув влево, увидел темную от пота спину младшего сержанта.
– Молодец, земляк!
– крикнул ротный.- Так их! Противотанковое орудие подбило один из вражеских танков. Второй двигался прямо на Колесникова, но, не дойдя до позиции, подорвался на мине и, натужно ревя мотором, закрутился на одной гусенице. К нему по-пластунски пополз комсорг роты сержант Гришин. Приблизившись к танку, бросил две бутылки с зажигательной смесью. По броне заструились языки пламени. Потом взвился столб черного дыма. Когда фашисты начали выпрыгивать через люки, Гришин пустил в ход автомат.
В этот момент рядом с Колесниковым что-то оглушительно треснуло, и в лицо пахнуло красным и горячим. Ротный упал на дно траншеи.
Сколько времени он пролежал без памяти, неизвестно. Очнувшись, стал медленно ощупывать голову и грудь. В ушах стоял сплошной шум, перед глазами висела мутно-розовая пелена. «Контужен!» - пронзила сознание мысль.
С трудом поднялся на ноги, повернул голову вправо. Траншея в нескольких метрах от него полузасыпана взрывом. Из груды земли торчала рука убитого второго номера.
Из- за поворота траншеи показалась бегущая худенькая девушка с санитарной сумкой. Увидев лейтенанта, она радостно вскрикнула:
– Товарищ командир! А я уж думала…
– Назло врагам по-жи-вем еще, Люся!
– Колесников растягивал слова, не узнавая своего голоса. И потребовал:
– Давай, набивай патронами ленты и подноси ко мне!
Гитлеровцы были почти рядом. Двигаясь цепью, они строчили на ходу из автоматов. Четыре вражеских танка, понуро опустив хоботы-пушки, жирно дымились на скатах высоты.
Колесников бросился к пулемету, и скаты высоты вновь начали устилать трупы врагов.
Вдруг длинная пулеметная очередь вздыбила фонтанчиками землю перед ротным. Сильно ударило по левой руке. Колесников правой схватился за место удара. К счастью, пуля не задела кости.
А в это время в Масловой Пристани кипел бой. Ценой больших потерь гитлеровцы овладели центром села. Наши бойцы переходили в контратаки, цеплялись за каждую улицу, за каждый дом, но вынуждены были медленно отходить к железнодорожному полотну, на второй оборонительный рубеж.
Давно уже не было слышно дружного огня ротных пулеметов. Лишь «максим» Колесникова оставался неуязвим. Не сумев его подавить, гитлеровцы вновь, открыли минометный огонь. Колесников прекратил стрельбу и быстро переместился по траншее
Расстреляв патроны, лейтенант обернулся. В нескольких метрах от него, на дне окопа, обхватив руками коробку с набитой патронной лентой, неподвижно лежала девушка-санинструктор.
– Люся, Люся!
– позвал Колесников, еще не веря в беду.
Подполз, поднял голову. По бледному девичьему лицу медленно стекала тоненькая струйка крови. Пелена смерти уже заволокла глаза.
Воспользовавшись молчанием пулемета, враги подбирались к огневой позиции. Уже можно было различить их грязные физиономии.
– Рус капут!
– донеслось до Колесникова. Лейтенант швырнул одну за другой три «фомки» - ручные гранаты «Ф-1» - и снова припал к пулемету. Ствол раскалился, казалось, он выплевывал горячий свинец. Вдруг Колесников почувствовал на лице что-то липкое, горячее. Тронул ладонью - вся она в крови. Фашисты уже были в воронке перед самой траншеей.
Колесников дал длинную очередь. В ответ злобно огрызнулись вражеские автоматы. В воронку полетели одна за другой две брошенные лейтенантом гранаты, И там все стихло.
С наступлением сумерек Колесников собрал остатки роты и, подняв бойцов в контратаку, очистил высоту от противника. Более четырех сотен гитлеровцев нашли здесь свой конец. Около двухсот из них было уничтожено лично Колесниковым.
Второй батальон Василия Двойных, с честью выполнив поставленную перед ним задачу, не допустил прорыва нашей обороны под Масловой Пристанью. Немалую роль в этом сыграли и пулеметчики лейтенанта Колесникова.
К утру следующего дня остатки батальона были выведены во второй эшелон полка. Еще несколько дней противник предпринимал отчаянные попытки развить наступление в районе Масловой Пристани, но, понеся большие потери в танках, другой боевой технике и живой силе, вынужден был перейти к обороне. Части нашей гвардейской стрелковой дивизии начали готовиться к общему контрнаступлению.
Лейтенант Колесников, получив в бою за высоту два ранения и контузию, был отправлен в армейский госпиталь. Улучив свободную минуту, я с замполитом полка майором Саченко навестил командира роты. И хотя времени было в обрез, успели поговорить о том бое, о действиях лейтенанта. Я сообщил Колесникову, что командованием полка он представлен к званию Героя Советского Союза. Эта весть обрадовала лейтенанта. Волнуясь, он заверил, что в предстоящих боях с честью оправдает высокое доверие. Тепло попрощавшись, мы пожелали Колесникову скорейшего выздоровления и возвращения в родной полк.
Но больше с Колесниковым встретиться нам не пришлось. После выписки из госпиталя он был направлен в другую часть. Из фронтовых газет мы знали, что он воюет, как и прежде, смело и самоотверженно.
Тем временем война шла к концу, дивизия вела последние тяжелые бои на территории Чехословакии. В канун дня Победы наши полки спешили на помощь восставшей Праге. И вот тогда, в пути, мы узнали, что Герой Советского Союза гвардии капитан Владимир Колесников погиб в бою 16 апреля 1945 года. Останки героя покоятся в братской могиле советских воинов на горе Славин в Братиславе.