Ратоборцы
Шрифт:
— Но боль они могут чувствовать в полной мере, — сказал хелефайя, внимательно оглядев пленников. — В чём ты, Нитриен-шен, и убедишься. Вместо тебя будут наказаны твои состоронцы. — И жестом велел палачу приступать. Стражи выскочили в коридор с такой поспешностью, словно боялись, что на дыбу вздёрнут их.
— Не поможет, — презрительно хмыкнул Славян. — Твой хозяин дерьмовый психолог.
Виалдинг глянул на него с удивлением.
— Что?
Палач замер на полшаге, осторожно поставил ногу, настороженно глянул на Славяна и лайто, хелефайгела он не понимал, и скользнул в стенную нишу, замер там, стараясь стать как можно более незаметным.
— Дерьмовый психолог твой хозяин, — повторил Славян. — Сейчас ты заставишь меня смотреть на их муки, потом скажешь, что виноват в них я — не слушаюсь, что и впредь за каждый мой проступок будут страдать невинные. Вздор. Подчинюсь я вам или нет, а пленников вы всё равно запытаете насмерть, — боль, страх и техносторонняя кровь для вас сырьё, должно быть добыто в любом случае. И если я подчинюсь, сломаюсь, их смерть и муки станут напрасными. Именно ради них я говорил, говорю и буду говорить всей вашей своре поганых упырей «нет».
Долинник не врал. Обвинениями и пыткой непричастных его не зацепить. Виалдингу показалось, что он упёрся в стену. Странно, долинник совершенно точно из тех, кто принимает чужую боль как свою, но ли-Бродников с лёгкостью ушёл из безотказной ловушки для милосердных.
— Ну так я поменяю вас местами, — сказал Виалдинг. — Ты будешь вопить от боли, а они смотреть.
— Куда они будут смотреть — их дело. А что до боли, то постараюсь её пережить, пусть даже и с воплями.
Непробиваем. Пытка, возможно, его и сломит, но времени потребует много, да и калечить будущего новообращённого нельзя.
«Что ж, — решил Виалдинг, — есть средства и поэффективнее».
Он вызвал стражу и приказал палачу убрать сырьё обратно в камеру, а стражам отвести ли-Бродникова в пятый сектор, в первый отсек. Долинник зло и тревожно зыркнул, арабского он не знает, но испугался меньше, чем Виалдинг надеялся.
Стражи открепили Славяна от стены, повели к выходу. Палач, отвязывая пленников от дыбы, глянул на него не только с глубоким сочувствием, но и с душевной благодарностью, словно радовался, что удалось избежать мучительства хотя бы на сегодняшний вечер.
— Сначала целую неделю его пробивал ты, — сказал комендант, глядя из окна кабинета во двор, где тренировался взвод боевого спецподразделения. Человеки, гоблины, два хелефайи-вышвырка, лайто и дарко, и вместе с ними — Бродников. К окну подошёл Виалдинг, глянул на Бродникова, уши довольно оттопырились. Комендант продолжил: — И всё было без толку. Потом целый месяц им занимался я. И тоже без толку, его нельзя было пробить ни болью, ни наслаждением. Бродникова что-то держало, какая-то целевая зацепка во внешнем мире, дело, которое надо обязательно сделать, любой ценой. А значит — не сдаться, не подчиниться нам. Он сотворил идеальный щит, я даже не смог выяснить, что такое он себе предназначил. Месяц угробил на поганца, а добился только того, что он стал совершенно недоступен для пси-воздействия. А потом ты прозанимался с ним ровно сутки и вдруг Бродников согласился и на лечение, и даже на тренировки. Пять месяцев прошло, и ни одного нарушения дисциплины. Идеальный курсант. Как ты его пробил?
— Пока не пробил, — ответил Виалдинг. — Но скоро пробью.
— Но как? — нетерпеливо спросил Ховен.
— Ты столько лет работал с вампирами, а главное правило Зова так и не выучил: если хочешь, чтобы Источник дал тебе кровь, звать его
Комендант презрительно фыркнул.
— Лучше, Ховен, — твёрдо сказал хелефайя. — Можно создать иллюзию, которую увидят все. — Он взмахнул рукой, и на ковре появилась обнажённая Беке в соблазнительной позе. — Можно видоизменить заклятья, и мираж обретёт телесность, ты даже сможешь удовлетворить с ним мужественность. То есть фантом создать. — Иллюзия сладострастно вздохнула и приняла ещё более соблазнительную позу. Лайто убрал её щелчком пальцев. — А можно создать иллюзию, видимую лишь объекту. Работы меньше, а результат выше — иллюзия, сотканная из воображения объекта, привлекает его несравненно больше данной извне. Я поманил ли-Бродникова туда, куда он сам хочет идти.
— То есть?
— Его цель, та самая зацепка, о которой ты говорил, — сбежать из крепости, собрать войско из окрестных племён и уничтожить Весёлый Двор. Ли-Бродников учил классический арабик и племенные диалекты, расспрашивал всех, кого только мог, о местных законах и обычаях, о местах кочёвок и колодцах.
— Бред, — ответил Ховен. — Из крепости не убегал ещё никто.
— Ну и пусть. Главное, на эту цель можно зацепиться, и сделать крепкий щит. И ещё, — помрачнел Виалдинг, — когда цели добиваются с такой одержимостью, она может стать реальностью. Так что и нам надо поспешить…
— Так чем ты ослабил его защиту? — перебил Ховен.
— Он услышал разговор двух лаборантов, — усмехнулся Виалдинг. — О том, что побеги всё-таки были. И о том, какими были беглецы. Потом лаборанты оборвали разговор, предупредили друг друга, что информация сверхсекретнейшая, а разглашение карается смертью, и разошлись. Так ли-Бродников узнал, что для побега в первую очередь необходимы несокрушимое здоровье и хотя бы начальный уровень боевой подготовки. В тот же день он добровольно полез в купель, послушно и добросовестно выполнял все предписания медиков, согласился на тренировки. А когда я мимоходом упомянул, что регенерационная купель снимет все побочные эффекты мудрого огня, и, следовательно, ли-Бродников не нарушит данное другу слово, он стал сидеть у огня едва ли не каждый день. На скольких языках он теперь говорит и пишет, я даже не знаю.
— Теперь он идеально здоров, — сказал комендант, — лучший курсант группы, и поступился целой кучей своих принципов.
— Кстати, Ховен, твоя методика «боль и наслаждение» хоть и не пробивает щиты, зато прекрасно тренирует устойчивость к пси-воздействиям. Надо прогнать через неё пару спецгрупп, и если результаты будут те же, что и у ли-Бродникова, подадим сразу самому гроссмейстеру как разработку Весёлого Двора. По теперешним скудным временам лишняя страховка не помешает, все пси-проекты действительно вот-вот закроют.
Идея великолепная. Ховен досадливо поморщился — не сам заметил, подсказали, но случайно найденная методика действительно перспективна, тем более, что на неё можно списать потраченные не только на исследования деньги.
Тренировка во дворе закончилась, бойцы сгрудились в углу, который, как были убеждены все в крепости, из окна коменданта не виден, и собрались распить украденную на складе бутылку дорогого вина. Бродникову налили первому. Поблагодарил он улыбкой и взглядом, от которого лицо воришки просветлело как от святого благословения.