Раубриттер II. Spero
Шрифт:
– Будем соблюдать уговор, Берхард, – наконец сказал он вслух. – Если бы я хотел попасть в Турин, я бы нанял тебя, чтоб ты отвел меня в Турин.
– Но тебе надо к Бледному Пальцу, мессир.
– Да.
– Так
«Да, – мысленно ответил Гримберт. – Ты даже не представляешь, насколько, ты, чертова дворняга, мнящая себя гончей».
– Да, – ответил жестко Гримберт. – Так уж надо.
– Ты ведь не дурак, мессир. Та штука, что я нашел под Пальцем… Она могла простоять там дюжину лет. Или две дюжины. А ты несешься к ней сломя голову, будто это Святой Грааль.
Гримберт покрепче перехватил клюку и укутал подбородок в лохмотья, чтоб холод не обжигал легкие при вдохе. Он знал, что идти предстоит еще долго. Может, дольше, чем его тело сможет выдержать. Как знал и то, что не остановится до тех пор, пока сможет сделать очередной шаг.
– Для меня это и есть Грааль, Берхард. А что доведется пить из него, вино или мочу, мы посмотрим, когда дойдем.
Берхард усмехнулся, как будто услышал нечто в высшей степени забавное. И Гримберту вдруг показалось, что ледяная бездна-пропасть отодвинулась от его лица. Всего
– Пошли, – кратко приказал он. – Если будем как следует ворочать ногами, к вечеру доберемся до Палаццо, там и заночуем.
Часть третья
Этот переход показался Гримберту еще более изматывающим и бесконечным, чем предыдущий. Идти легче не стало, напротив, теперь его клюка редко когда нащупывала достаточно ровный участок, чтоб служить хорошей опорой. Судя по всему, они взбирались на огромную каменную кручу, совершенно лишенную троп, столь высокую, что у Гримберта даже в кромешной тьме кружилась голова, когда он пытался представить себе ее истинную высоту.
Никогда прежде ему не приходилось так высоко забираться в Альбы. И только здесь эти горы показали ему свой истинный нрав. Здесь уже не было зеленых долин, на которых ему в прежней жизни доводилось загонять дичь, не было звенящих горных ручьев. Это были истинные Альбы – ледяной чертог опасности, смертоносный и беспощадный, край, в котором человеку не суждено жить, но в который самые безрассудные все же осмеливаются заглядывать.
Конец ознакомительного фрагмента.