Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Янгфельдт Бенгт

Последний бой

Если акция нилашистов на улице Уллёй закончилась без кровопролития, резня на улице Йокай стала самым крупным личным поражением Валленберга. Нилашисты ворвались в один из “его” домов, и это было все равно что нападение на него самого. С этого момента его собственная жизнь тоже оказалась под угрозой. Видимо, значительную часть времени он провел в подвале Hazai Bank. Оттуда 10 января он послал письмо Вайне, в котором просил выяснить, что случилось с двумя исчезнувшими сотрудниками миссии, а на следующий день попросил капитана полиции Золтана Тарпатаки, отвечавшего за порядок в Международном гетто, оставить прежний охранный отряд на улице Харминцад, поскольку эти люди знакомы с помещениями и знают персонал миссии. Эти два письма стали последним письменным общением Валленберга с нилашистскими властями.

Десятого января,

когда в восточной части Пешта уже шли бои, Валленберг поехал в Буду, чтобы встретиться с Пером Ангером. Ангер уговаривал его прекратить деятельность и остаться в Буде, но Валленберг не хотел слушать. Как вспоминает Ангер, он объяснил, что “не хочет, чтобы впоследствии сказали, что он сделал не все, что мог”. Вместо этого по заданию Даниэльсона они отправились к венгерскому военному коменданту генералу Хинди. “Пока мы ехали, вокруг нас падали бомбы, – вспоминал Ангер. – Нам постоянно приходилось тормозить, так как дорогу преграждали трупы людей, лошадей, упавшие деревья и руины. Но Рауль не колебался. Я спросил его, не боится ли он. “Конечно, иногда бывает жутковато, – сказал он, – но для меня иного выбора нет” [71] .

71

Интервью Пера Ангера Шведскому радио 8 августа 1956 года. См. также: Sj"oquist 1974, стр. 69.

Кати и Густав Каделбургер, выжившие во время нападения на дом по улице Йокай 8 января. Их отец был владельцем фирмы, импортировавшей сталь из Швеции. Поэтому члены его семьи получили охранный паспорт и имели право проживать в “шведском доме”. После войны брат с сестрой и их мать эмигрировали в Швецию.

Целью визита к Хинди было добиться, чтобы членов миссии и евреев в шведских домах продолжали охранять. Однако Хинди отказал и переправил их в МИД. Министерство не функционировало, поскольку в Будапеште оставалось лишь несколько служащих низшего ранга. Ангер вспоминает, что в ходе разговора Хинди вдруг стал обвинять Валленберга в том, что тот прячет в помещении миссии участника Сопротивления журналиста Дьюлу Дессевфи. Валленберг стал энергично это отрицать. (Дессевфи скрывался в одном из домов Красного Креста.) Это была последняя встреча Ангера с Валленбергом.

В тот же день Валленберг вызвал Кароя Сабо в Hazai Bank. Он хотел попросить его выяснить возможность вступить в контакт с представителями Красной Армии. Мысль была не нова. Еще в конце декабря Валленберг, Харальд Феллер, Петер Цюрхер, Миклош Краус и Карой Вильгельм встречались в помещении швейцарской миссии, чтобы обсудить, как Валленбергу и Феллеру перебраться к русским, чтобы информировать их о катастрофической ситуации в городе и постараться убедить ускорить наступление. Однако после того, как Феллера 29 декабря схватили и жестоко избили, мысль о совместных действиях была оставлена. Вместо этого Валленберг решил перебраться на советскую сторону один. Он хотел встретиться с командующим 2-м Украинским фронтом маршалом Родионом Малиновским, находившимся предположительно в Дебрецене, примерно в 200 км к востоку от Будапешта.

Студебеккер

Валленберг не делал тайны из своего плана пересечь линию фронта. Джону Дикинсону, работавшему в отделе Валленберга, он объяснил, что хочет ехать на машине в Швецию через русскую или оккупированную русскими территорию, полагая, что “найдет у русских хороший прием” [72] . Он взял со склада миссии 400 л бензина, оптимистично утверждая, что недели через три будет дома. Ночью 10 января Валленберг и Лангфелдер в гараже на улице Музеум загрузили “студебеккер”. “Идея состояла в том, – расказывал очевидец, – что он поедет в Дебрецен, а затем в Швецию, для отчета”. Дебрецен был промежуточным этапом поездки. Это подтверждает и Лангфелдер – по его словам, Валленберг надеялся, что “русские позволят ему вернуться в Швецию” [73] .

72

Джон Дикинсон работал ревизором в венгерской дочерней компании фирмы “Шведские спички”. Документы, свидетельствующие о его контактах с Валленбергом, хрянятся в шведских архивах.

73

Сообщено Лангфелдером

одному из сокамерников в Москве (Raoul Wallenberg: Dokumentsamling, 1957).

Машину загрузили продуктами и кое-чем другим – большим количеством золота и драгоценностей, которые спрятали в бензобаке. Ценности принадлежали людям, желавшим спасти свое имущество от грабежа.

Шведская миссия, как и другие нейтральные миссии, приняла на хранение большое количество ценных вещей не только от евреев, но и от венгров-христиан, иностранных частных лиц и компаний. “В течение осени 1944 года шведской миссии в Будапеште было направлено бесчисленное количество ходатайств о передаче на хранение миссии различной собственности, например з'aмков, домов, автомобилей, запасов продовольствия и т. д., – сообщал в отчете в МИД Ларс Берг. – Целью, очевидно, было попытаться спасти свою собственность, которая в противном случае попала бы в немецкие или русские руки”. В данной ситуации Валленберг и/или владельцы депозитов очевидно, пришли к выводу, что миссия больше не является надежным местом для хранения, и поэтому решили попробовать тайно вывезти ценности в Швецию.

О том, что Валленберг при переходе через фронт взял с собой крупную сумму денег и большое количество ценностей, есть множество свидетельств. Так, Вильмош Лангфелдер упоминает “значительную сумму”. По воспоминаниям представителя компании “Шведские спички” в Будапеште, господина Ямника, у Валленберга, когда он 6 декабря отправился в Пешт, с собой был чемодан с “значительной суммой в долларовых банкнотах и большим количеством украшений”. Лайош Байюс, с 26 декабря работавший охранником Валленберга, сообщал, что тот “взял с собой огромное количество ценностей, 15–20 кг золотых украшений и много сотен тысяч пенгё, а также твердую валюту”.

Улица Бенцур

Одиннадцатого января Карой Сабо заехал за Валленбергом в Hazai Bank. Оттуда они поехали на улицу Ваци, 70, где проживало несколько подзащитных. Валленберг записал их просьбы, попрощался с Сабо и объяснил, что съедет из Hazai Bank, поскольку более не чувствует там себя в безопасности. Он попросил Сабо вместе с Салаи делать все, что те смогут, для шведских подзащитных. В тот же день в подвале банка Валленберг попрощался со своими ближайшими сотрудниками – Гуго Волем и Вильмошем Форгачем. Последнему запомнились его прощальные слова: “Meine Herren! K"onnen wir noch etwas tun?” [74] Все согласились, что больше ничего сделать нельзя, и Валленберг уехал.

74

Господа! Есть ли что-то еще, что мы могли бы сделать? (нем.).

Попрощавшись с сотрудниками в Hazai Bank, Рауль с Лангфелдером поехали на улицу Бенцур, 16. Дом, в котором помещался филиал Красного Креста, находился в районе, куда вот-вот должны были войти части Красной армии, с которой Валленберг хотел как можно скорее вступить в контакт. Кроме того, за ним охотились, и он надеялся уйти из того района Будапешта, который все еще контролировался нилашистами и немцами.

На улице Бенцур, 16, в настоящий момент располагается посольство Австрии в Будапеште.

Большой дом принадлежал капитану Ласло Очкаю, который передал часть его в распоряжение транспортного отдела Международного Красного Креста – отдела Т. Здесь располагалась и бригада евреев, занятых сбором одежды. В бригаде, возглавляемой Дьёрдем Вильгельмом, сыном Кароя Вильгельма из юденрата, было около 30 молодых людей нееврейской внешности. Одетые в пилотки летчиков с эмблемой Красного Креста, с нарукавными повязками французского Красного Креста, они по поручению Красного Креста выполняли задания по транспортировке вещей. Как только Валленберг появился на улице Бенцур, он устроил в двух комнатах контору шведской миссии. Но, поскольку в кварталах вокруг шли бои, он и сотрудники отдела Т в основном проводили время на кухне, находившейся в подвале [75] .

75

Описание событий на улице Бенцур основываются на показаниях трех сотрудников отдела Т (Андора Вереша, Дьёрдя Вильгельма и Белы Реваи), хранящихся в архиве шведского МИДа.