Равиен, дорога обратно

Дэвлин Джейд

— Да что ж вы все озабоченные такие, — укоризненно прицокнула языком я. — Ну неужели отношение можно выразить только через секс? Ромка! — тут до меня допёрло, что ещё он сказал, и я встревожилась: — У тебя слабость? Снова?

— Да, — магёныш надулся и уставился в окно. Вздохнул. Виновато посмотрел на меня: — Причём тут секс! Лучше вообще никакого, чем как у нас, понимаешь?

— А как у нас? — склонив голову к плечу, я машинально поправила расшитое объёмными узорами покрывало.

— А… А никак… — он обреченно махнул рукой и пошатнулся.

— Эй! —

совсем испугалась я. — Ты мне эту жертвенность прекращай! Ром…

Мне было и жалко его, и неловко, и… Между отталкивающим длинным и костлявым засранцем, которого я привязала, и уже почти родным Ромкой была огромная пропасть. У меня теперь не получалось относиться к нему, как инструменту для починки мира.

— Ром, а чего ты ждал? — я поймала его за руку и силой заставила сесть рядом. — Это вы придумали такую дурацкую привязку… я просто перехватила твой… шаблон. Ты ведь… не именно меня к себе тянул, ты обо мне, как о человеке, тогда даже не думал. Оборотень, животное, источник силы, игрушка для секса и битья. Скажешь не так?

— Я же тебя не обвиняю… Тебе был нужен маг, а тут я… удачно подвернулся. Ты сделала всё правильно… Но я больше не желаю, чтобы меня использовали!! То есть… Да, я тоже развиваюсь как маг… И… — Ромка заткнулся и посмотрел на меня загнанной ланью. Потом растерянно улыбнулся: — Запутался я что-то совсем… Мысли скачут вместе со звёздочками в глазах.

— А никому не нравится, что его эксплуатируют, — невесело подвела я итог. — Эх ты, «звёздочка в глазах»… моих. Дошло теперь, как это мерзко и тяжело, когда ты всего-навсего орудие и вещь для другого? Ладно… надеюсь, осознал, — я потянулась и взъерошила Ромкину шевелюру. — Знаешь… я тоже мечтаю быть кому-то необходимой по-настоящему, а не как оборотень, батарейка или самка для вязки, — я непроизвольно покосилась туда, где ночевал лис.

Мой собеседник в это время, отвернувшись в другую сторону, постукивал подошвой ботинка о пол. Потом, вздохнув и передёрнув сведёнными от напряжения плечами, он промямлил:

— Ну, да… Я догадываюсь… Конечно…. А тут я… Помеха…

— Чему это? — не догнала сначала я, лишь затем сообразив. — Вот ты дурень! Не знаю, может некоторым самцам что-то и мешает, а мне нет. Ром! А ну, перестань киснуть. Ты классный, когда ведёшь себя как человек. Ты мне нравишься. Но, между прочим, сам ты мне таких слов ещё ни разу не говорил.

— Каких? — Рома повернулся ко мне, в глазах какой-то отчаянный блеск, губы искусаны, под глазами синева, лицо бледное… покойников краше в гроб кладут.

— Что я тебе тоже симпатична, чучело.

— Я не… Разве нет? — юноша задумался, потом обескураженно покраснел: — Правда, не говорил… Во я идиот, да?

— Да! — засмеялась я. — Но у тебя есть шанс исправиться.

Ромка улыбнулся, и засветился, как лампочка. Таким он меня вообще невероятно завораживает: морда одновременно хитро-лукавая и сконфуженно-неуверенная.

Пока я об этом размышляла, он сполз с кровати на пол, выпрямился, одернул свой сюртук, набрал в грудь воздуха и произнёс:

— Таня,

ты потрясающая девушка, умная, красивая, добрая и… ты мне очень нравишься… вот! — мило порозовев, он отвёл взгляд, но вдруг спохватился: — Ой, подожди, я сейчас! — и выскочил за дверь. Интересно, куда это он намылился?

Но минут через пять Ромэй влетел обратно с букетом цветов:

— Это тебе!

— Спасибо, — мои щеки тоже потеплели. — Первые цветы в новом мире… спасибо, Ромка!

Румянец на скулах магёнка обозначился ещё заметнее:

— Я ещё с пирожными заказал… Но потом как-то не до них…. Ты не подумай, я не потому что стыдно перед Гвенэем было! Просто хотелось красиво… Я раньше никогда не дарил.

Ромка запинался и смущался, став очень милым и трогательным и напоминая котёнка-подростка, немного нескладного, но невыразимо очаровательного. Котёнок… котище… а как же лис? А что лис? Ему только одного и надо. Причём даже не навсегда, а на раз.

Ромэй:

— Слушай…

Тане явно не понравилось, как меня снова качнуло. Её лицо из смешливо-кокетливого резко стало серьёзным.

— То, что с тобой происходит, это… это неправильная привязка, — закусив губу, она долго и пристально смотрела мне в глаза, словно стараясь прочитать мысли. — Мы можем… всё изменить. Стать настоящей парой. Равноправной, дополняющей друг друга.

— Как в древних легендах? — спросил я дрожащим от возбуждения и предвкушения голосом.

— Да, — согласилась девушка. — Только… Ром… это на всю жизнь. Это так близко, как… как… даже влюблённые так не врастают друг в друга, понимаешь?

Я подтверждающе махнул головой. Вот она, моя морковка! Сама в руки падает… И сила, и связка, и Таня. Прав был старый кагхни. И пророчество не врало… «Понимание в дороге важней построенных мостов».

— Мы будем единым целым. Насовсем. Если больно тебе, то больно и мне, и наоборот.

Я опять кивнул. Было страшно, очень. Сердце слабо трепыхалось, под опущенными веками мелькали чёрные мушки, тело отяжелело, а голова стала вообще неподъёмной.

И у меня было всего два способа это прекратить. Или попробовать предложенное, или позволить Тане вновь… «Зато неправильные привязки можно разорвать!» — завопило что-то внутри меня. Да, но хочу ли я этого разрыва? С нашего «знакомства» прошло меньше двух недель, а я уже достиг уровня мастерства старших магов. Так что нет, нет и ещё раз нет!

А кроме того я отчаянно желаю быть возле этой девушки. Видеть, как она улыбается, как откидывает чёлку со лба, как щурится и покусывает губу, задумавшись. Слышать её голос и смех. Иметь возможность дотронуться. Глупо, конечно, нельзя магам влюбляться в оборотней. Семьи-то всё равно не получится, но…

Я взглянул на Таню, попробовав забыть, что я хочу стянуть с неё эту тряпку, что нормальная привязка сделает меня сильнейшим из ныне живущих магов, что… Вот просто: она и я. Всегда рядом, постоянно вместе. Пока смерть одного не утянет за собой второго. Готов ли я к этому?