Равиен, дорога обратно
Шрифт:
— А причем тут белки? — непонимающе уставился на меня Тай.
— Вот именно! — я вскочила и прыгнула в воду, поднимая тучу брызг. — Белки тут ни при чем! И человеческие самки ни при чем! Мой… муж не будет трахать всех встречных самок, он будет только мой!
Тай как-то странно фыркнул и, уйдя на середину озера, занялся ловлей рыбы. Он ее ловил, кажется, просто выдергивая из воды, как будто там поднос на дне и рыба ждет готовая, потом относил ее на берег и снова ловил.
А у меня не получилось! Во-первых, я не видела чертову рыбу и только какое-то время спустя сообразила, что
— Не получается! — возмутилась я наконец.
— Значит, сядь на берегу и свяжись с «только своим» магом, — рыкнул Тай. — Вдруг он уже решил, что тебя вороны унесли. Хочешь, можешь рядом постоять и посмотреть. Учить буду потом, когда наловлю рыбы на обед и ужин. Лучше с собой притащить и найти еще одно озеро, чем жрать сухофрукты.
Я молча выбралась из воды, хорошенько отряхнулась и устроилась на берегу. Сидела и смотрела на лиса, который, кажется, вообще забыл обо всем, кроме рыбы. И обо мне в первую очередь.
Он на что-то обиделся? Нет, вряд ли… про «только моего» мага вспомнил… Он не понимает. Значит, надо попробовать объяснить.
— Ромка спит. Натянул плащ на голову и дрыхнет, — я невольно улыбнулась, потянувшись по связи и почувствовав сладкий сон магеныша. Это хорошо, значит, у меня есть время… на что? Объяснить? Зачем? Просто чувствую, что так надо.
— Знаешь… в моем мире оборотни могут иметь общих детей с людьми.
— Кр-р-р-руто! — фыркнул Тай, тряся в воздухе крупной рыбиной, активно извивающейся и отбивающейся.
Я решила игнорировать его невнимание, может, что-то в голове все же отложится?
— Но в таком союзе всегда человечек рождается, поэтому мало кто решается, только по большой любви. В человечке есть кровь оборотня, но она спит.
— Людь? Человечек — это людь? Не оборотень? — Тай наконец победил рыбину и смотрел на меня уже с интересом.
— Да, обычно людь, — я кивнула. Опять не заметила, как обернулась. — Но иногда у двоих обычных людей рождается ребенок, в котором смешиваются две спящих половинки, от мамы и от папы. Вот он будет оборотень.
— Ты — вот такая? Из половинок? — Тай плюхнулся рядом, тоже уже человеком.
— Да, такая. Нечистая кровь, — я глянула на него с легким вызовом, но он только недоуменно моргнул. — Я жила с родителями, как обычная девочка, хотя и знала внутри себя, что я кошка. Понимаешь, такие дети начинают оборачиваться, только когда повзрослеют. Поэтому моя человеческая часть всегда сильнее звериной. Ведь сначала я училась быть человеком.
Тай, склонив голову на бок, посматривал на меня с сочувствием:
— Наверное, не очень просто снова стать щенком, когда ты уже доказал, что взрослый людь?
— Не знаю, — я тяжело вздохнула. — Мне было двенадцать, когда я потеряла родителей и меня отдали в приют для сирот, откуда меня забрала миарми, — заметив незаданный вопрос в глазах, я пояснила: — Мой учитель-опекун от оборотней, — и продолжила свою историю: — Из-за… боли и всего остального я стала оборачиваться
— Энтакату живут стаями.
— Я не энтакату, — разжав стиснутые кулаки, с удивлением обнаружила капли крови. Так сжимала, что порезалась о мелкие острые камешки, которые машинально сгребла с берега. — Но у нас тоже живут… стаями… и миарми забрала меня туда. Вот только в стае никому не нравилась моя нечистая кровь. — Я поморщилась от воспоминаний. — Пришлось драться, много, пока травить перестали.
— Что значит нечистая кровь?
— То и значит, что я родилась у людей, среди людей, и, по мнению некоторых… была не настоящий оборотень. Бракованная. Поэтому никто не хотел быть моей парой… все хотели просто трахнуть и поразвлечься, — я снова начала злиться, мама-кошка, снова! Столько времени прошло, а все равно…
— Несколько раз толпой нападали, им всем казалось, что я должна быть рада, что до меня снизошли. И тогда мне пришлось убивать. «Своих», — последнее слово я просто выплюнула, как какую-то мерзкую жабу, которую схватила в пасть нечаянно.
— Сочувствую. Я впервые убил совсем недавно, — Тай сосредоточенно кивнул. — Мне не понравилось.
— Мне тоже, — я криво ухмыльнулась. — Стало окончательно ясно, что мне нет места в мире оборотней… в моем мире. Никто не хотел от меня детей, никто не собирался жить со мной и защищать меня. Все хотели только… трахнуть и побежать дальше по своим делам. Как… — я проглотила окончание фразы «как ты».
— Ты поэтому с Багдасаром… Потому что он тебя женой хочет взять? — выражение лица у лиса при этом было какое-то каменное.
— Кто хочет?! Ворон?! — Я пораженно заморгала. — Да он об этом даже не заикался, и вообще! И… и… — я неизвестно чего засмущалась и опустила голову, поглядывая на Тая искоса. — Ты только не говори никому, ладно? — на всякий случай попросила, чувствуя себя при этом ужасно глупо. — Я его хочу… укусить.
— Я тоже, — рассмеялся Тай. — А ты зачем?
— А ты зачем? — повторила я вопрос, совершенно ошарашенная мыслью, что в Тае просыпаются инстинкты альфы. Но потом до меня дошло, что он имеет в виду что-то совсем другое. — Ну… понимаешь… — я тяжко вздохнула. Кусать без спросу для передачи облика считалось ужасно невежливым, и вообще, это как вторжение в личное пространство. Дома меня все время отгоняли — никто не хотел делить зверя с нечистой. А здесь я уже один раз… без спроса.
— Я тебя нечаянно тогда укусила, просто не проснулась и не поняла, что это… ты. Мне показалось, что это снова кто-то из… тех. Напал, пока сплю… И я попробовала твою кровь. К утру пришла лиса и увела меня на первую лисью тропу. Она была сильнее меня, и я боялась потеряться в звере, но потом ты меня почти догнал, и я вспомнила. Понимаешь?
— Не очень, — Тай нахмурился и вдруг улыбнулся: — То есть если ты его укусишь, превратишься в ворону?
Внезапно он резко снова стал серьезным, поднялся, оглядел свалку рыб, штук пятнадцать точно, и, обернувшись, опять направился к озеру.