Шрифт:
Николай Елин, Владимир Кашаев
РАВНОДУШИЮ - БОЙ!
На улице было жарко и скучно. Даже птицы смолкли. Только из кустов сирени доносилось чьё-то звонкое щёлканье. Это щёлкала семечки сидевшая на скамейке возле подъезда Вера Петровна. Рядом, укрыв от солнца голову прошлогодней газетой, дремала Нина Фёдоровна.
– Ну, что новенького?
– поинтересовалась Вера Петровна.
Нина
– "Ширится жилищное строительство в Пензенской области", - наконец прочла она.
– Да нет, я спрашиваю, у вас в подъезде что новенького? Журавлёвы ещё на развод не подали?
– Пока нет, но теперь уже, думаю, скоро. Он вчера в магазин ходил, так купил одну только булочку за семь копеек. Наверно, отдельно питается...
– Давно бы ему пора. А чего это Брыкина вчера вечером несла в портфеле? Что-то у неё там пересыпалось. Может, счёты с работы спёрла?
– Вряд ли счёты. Она ведь работает в научно-исследовательском институте! Скорее всего, какую-нибудь вычислительную машину...
Приятельницы помолчали. Неожиданно Вера Петровна насторожилась и приняла позу Ильи Муромца, в которой он изображён на картине Васнецова: ладонь у лба, глаза устремлены вдаль. Только Илья Муромец без семечек там нарисован. Однако Вера Петровна не из тщеславия так встала, чтоб быть похожей на известного героя былин и сказаний. Просто увидела она, что к подъезду какой-то незнакомый молодой человек подходит, ну и насторожилась.
– Вы кто ж такой будете? Наташкин хахаль, что ли?
Нина Фёдоровна дёрг её за рукав.
– Неудобно, - шепчет, - такие вопросы задавать...
– Что ж тут неудобного?
– удивилась Вера Петровна. Какие-то отсталые у вас понятия: моя хата с краю, ничего не знаю. Общественными интересами жить надо!
– Но гражданин обидеться может...
– Ничего, ничего, - гражданин отвечает.
– Я не обижаюсь. Хахаль я, мамаша.
– Ну, ступай, ступай, - разрешила Вера Петровна. Зазноба твоя с утра никуда не выходила. Тебя небось дожидается...
Парень вошёл в подъезд, а Вера Петровна на место
– Ну и Наташка! До чего же скрытная! Все думают, что она солдата своего дожидается, а она вон что выкинула!
– Да уж, действительно, - поддержала Нина Фёдоровна. Нечего сказать! Только неловко немножко получилось перед этим её поклонником. Подумает ещё, что мы влезаем не в своё дело, скажет Наташе...
– Не понимаю я вас, - всплеснула руками Вера Петровна.
– Вот вы газеты читаете, а рассуждаете по-отсталому! А ведь в газетах что пишут? Сейчас главная задача какая? Не быть равнодушным человеком! Понятно? Смелей надо вмешиваться во всё. Равнодушию - бой!
В это время из подъезда вышел парень с двумя чемоданами.
– Батюшки!
– ахнула Вера Петровна.
– Неужто Наташка к тебе переезжает?
– Переезжает, - кивнул парень.
– Без расписки?!
– После распишемся...
– Во какая молодёжь пошла!
– возмутилась Вера Петровна.
– Ты хоть раньше-то женат не был?
– Два раза, - признался парень.
– Вся зарплата на алименты уходит.
Он вздохнул и зашагал к трамвайной остановке. Вера Петровна хотела что-то крикнуть вслед, но Нина Фёдоровна наступила ей на ногу.
– Тише, неудобно...
– Она помолчала и добавила: Интересно, кому теперь Наташина комната достанется?..
Такая свежая постановка вопроса весьма заинтересовала Веру Петровну, и подруги с энтузиазмом принялись обсуждать детали. К вечеру повестка дня была исчерпана, и приятельницы отправились по домам. Но не успела Нина Фёдоровна дойти до своего подъезда, как громкий крик её подруги потряс окрестности.
– Жулик!
– кричала Вера Петровна, стоя перед взломанной дверью своей квартиры.
– Проходимец! Вор! И как я не узнала свои чемоданы! А всё вы, Нина Фёдоровна! Не дали мне с ним поговорить! Уж я бы в два счёта выяснила, что он за птица! Заладили: "Неудобно, неудобно!" Вот из-за таких, как вы, равнодушных, и совершаются преступления! Нет, уж больше я вас никогда слушать не буду. Равнодушию - бой, и никаких гвоздей!