Рай для грешников
Шрифт:
Рука янычара скользнула к бедру, крупная рукоять сама втянулась в ладонь. И пистолет, как часть вдруг вытянувшейся руки, изрыгнул пламя.
Кощей качнулся, но упасть не успел: янычар, пролетев живым болидом , ногами врезался ему в грудь. Удар оказался сокрушительным. Тощее тело, сложившись пополам, отлетело за край обрыва, и перевернувшись в воздухе большой тряпичной куклой, распласталось на траве.
Сотник стоял с пистолетом в руке. Длинный ствол, непривычный цвет хаки – да это же «Глок» 4 !
4
…«Смертелен каждый мой удар»… Такой свирепый таран бьёт сразу наповал… Можно было и не стрелять… А, нет. Устрашение! Оружие, огонь и грохот – символы власти. Сразу ясно, кто тут бог-громовержец, а кто – червяк никчемный.
Янычар, подойдя к негру, повёл стволом и улыбнулся:
– Что, Лумумба, допрыгался? Твоя очередь. С вещами на выход. Пошёл!
Очкастая харя враз посерела; негритос, умоляюще сложив руки, упал на колени.
Сотник, весело оскалив зубы, упёр ствол ему в лоб, прямо над очками.
…Точно, «Глок-17». Какая-то у него есть особенность… Безотказный? Да, но что-то ещё, очень важное…
– Никак жить хочешь, а, Лумумба? Не скули, даю тебе шанс. Сработаешь ништяк, с первого раза – помилую. Давай, шевели копытами, пока я не передумал.
Негр стремглав метнулся к зеленоватой груде какого-то хлама. Вытащил из кучи толстую палку, обёрнутую материей. Подойдя к обрыву, поплевал на палец, выставил, определяя направление ветра. Заглянув за край, он плавно метнул круглое полено.
Груз падал, разматывая ткань, и вдруг раскрылся парашютом. Опустившийся купол точнёхонько накрыл то, что минуту назад было Кощеем, полотно медленно сдулось в бесформенный балахон. Минута-другая – и зелёный саван почти слился с травой.
Всё это время чёрные молчали.
– В самое яблочко, – вздохнул сотник, глядя на Лумумбу. – Хрен с тобой, маэстро. Копти пока небо.
Это конец. Янычар не меня спасает, нет. Ренегатов он решил покарать, понятия преступивших. А ещё существует правило —не оставлять свидетелей.
Травушка милая, лечь бы на влажную землю и дышать, дышать упоительным духом твоим. Встретимся мы внизу, да жаль, вдохнуть уже не получится…
Но почему?
Магниты, они нашли мои магниты! Всё, скрипач не нужен…
И вот ведут меня к оврагу,
Ведут к оврагу убивать. 5
Сотник приближается, оружие у него в кобуре. Проходит мимо, взгляд весёлый.
Кровь стучит в висках, ноги ватные, всё пропало. Катенька, девочка моя… Выжить, только бы выжить… Прямо триллер какой-то! И даже не так: словно я оказался внутри компьютерной игры – и всё время проигрываю. Вернуться живым? Да. Но сперва – выполнить задачу. Какую ещё задачу? Я сделал всё, что мог. Нет, не всё!
5
Владимир Набоков. «Расстрел».
И
Дождь слабеет. Редкие капли, падая медленно, словно снежинки, усеивают истоптанную траву.
Янычар переступает, чуть не замирая на каждом шагу. Полоски на униформе отчётливые – чёрные и красные.
Атаковать его надо со спины. И ствол у него отличный – очень кстати. Хотя толку-то? Реакция у зверюги наверняка чудовищная. Пока сниму с предохранителя… Вот оно! У «Глока» нет внешнего предохранителя. Спуск нажал, потом ещё – и стреляй! Там шестнадцать, нет, с учётом Пухлого – пятнадцать патронов. Сперва клоуна полосатого, потом зондеркоманду. Эх, повеселимся!
Звон в голове ещё усилился. Словно неизвестная сила толкала меня на невероятные поступки. Боже, как скучно я жил… Порву, суки!
Лечу вослед янычару. Спикировав на чёрно-красную хребтину, выдернул «Глок» из кобуры… Но почему такой лёгкий? Как в кино, подумал я, и кто-то другой вместо меня нажал на спуск, и ещё раз, в бритый затылок – огонь!
Пистолет издал неприятный хруст.
Я отскочил в сторону, снова на спуск – и вновь пустой скрежет. И какие-то нечеловеческие басы:
– Ха-а-ха-а-ха-а-а…
Внезапно мир живых звуков вернулся. Оказалось – раскаты хохота, и громче всех – сам янычар.
– А доцент и правда тупой. Ха-а! Покушение на убийство центуриона. Средь бела дня, при свидетелях. Всё, Гриня. Ку-ку.
Слова не могу вымолвить.
– А знаешь, что за это полагается? Смертная казнь, на месте. Или штраф, сто тысяч. Тоже на месте.
– Да ну? – Надо же, как быстро сошёл на нет нервный озноб. – Я выбираю штраф.
– Машинку мою верни. Теперь доставай, что у тебя там… И медленно, чтобы я видел. На землю брось и пасуй сюда…
Вытащив из заднего кармана «котлету», кинул ему под ноги.
Янычар поднял пачку, поднёс к лицу.
– Точняк! Ты всё просчитал заранее?
Снова заржали. Но уже беззлобно, по-свойски.
Налетел ветерок, дождь прекратился.
– Можно выдохнуть, – осклабился сотник. – Ночь в Зоне тебе не пережить, но я могу помочь.
– С чего такой добрый? Я ведь пытался тебя убить.
– Забудем об этом. Человек вправе защищать свою жизнь.
– Золотые слова твои, сотник.
Я не узнавал себя: словно проснулся во мне другой человек – уверенный и даже бесстрашный; прямо наваждение, и ведь не первый раз за сегодня.
– Ты рисковал, Доцент. Это тебе в плюс.
– Ты говорил о помощи.
– Да, – он взглянул на циферблат. – Через полчаса уходит спецпоезд на Материк.
– Спецпоезд?
– С продукцией. В пассажирском вагоне есть резервное место.
– Сколько? – я уже знал ответ.
– Двести тонн. На две поездки, туда и обратно.
– Лучше бы на одну.
– Нет, можно лишь в паре. Ты вернёшься, Доцент. – Он оседлал велосипед. – Я так думаю.
Глава 6. Часть специальная