Рай для закалённых
Шрифт:
– Я... еще днем уехала.
Вот оно что... Наверное, я чувствую нервозность Микаэля: он любит, когда я рядом в такие моменты, но, очевидно, не может оставить гостей, чтобы съездить за мной.
– Она позвала тебя?
– в свою очередь поинтересовалась я.
Кастор при мне не бывал на скале, но влюбленная Марианна вполне могла пригласить его на вечеринку как своего друга.
– Да, но мне нужно через час быть в другом месте. Кстати, недалеко от дома Микаэля. Хочешь, подвезу?
Мне не хотелось. Завершение турнира будет завтра, и большой праздник тоже - тогда и осчастливлю скорбную обитель моего любимого своим
– Поехали, - заметив, что я собираюсь отказаться, более настойчиво предложил Кастор.
– Сделаешь ему сюрприз, он будет рад. Кстати, ты не пробовала создавать у окружающих иллюзию того, что они видят не тебя, а кого-то другого? Представляешь, как было бы забавно?
Не пробовала.
И правда. Сделать иллюзию из самой себя! Нарисовать на себе образ Марины, например, войти в дом, сесть за столик... Интересно, кто первый и когда меня разоблачит? Микаэль узнает?
– Поехали, - повеселев, согласилась я.
Переодеться? Да ну! Если вечеринка стихийная, то никто не наряжен, и я в чем-то вечериночном буду выглядеть глупо. И Кастор, похоже, спешит... Садясь в мотоцикл опекуна, я отмахнулась от мысли о том, что в первый и последний до сегодняшнего дня раз я делала это, когда моя жизнь казалась рухнувшей...
Кастор ездил так же быстро, как Микаэль, но, когда мы добрались до побережья, Краеград успел окутаться ночным мраком.
"Нет, не Марина, - решила я, выходя из мотоцикла, глядя на сияющий изнутри стеклянный дом, - а какая-нибудь незнакомая никому девушка. Красивая-красивая, и посмотрим, как Микаэль будет бороться с соблазном". Нечестно? Да, немножко. Но мне так хотелось почувствовать на себе не привычно теплый, а восхищенный взгляд любимого мужчины...
Помедлив пару минут, я придумала себе прическу из каскада темно-рыжих локонов, светло-серые блестящие глаза, пухлые розовые губки, маленький прямой нос, тонкую шею, подчеркнутую широким воротником малинового свитера, короткую коричневую юбку и черные ботинки. Беспечно улыбнулась и отправилась к дому.
Вечеринка начиналась еще за двадцать метров от него. Веселые компании, сидя на подстеленных ковриках, ели, пили, пели и курили, разжигали костры на всей поверхности небольшого плато. Я внимательно ловила каждый взгляд, чтобы отправить обратно придуманный образ. Никто не махнул рукой в приветствии, и ни от одного не получила импульса узнавания. Надо же, похоже, работает! А ведь очень полезный прием, еще пригодится. Только - да, нечестный...
Входя в дом, я разослала образ рыжей красотки сразу во все находившиеся там головы, и получила удивление сразу от нескольких человек: "Кто это? Чья гостья?". Однако в толпе мало кто и кого мог вообще разглядеть, шум музыки и голосов обманывали любую бдительность. Мои радостная улыбка и уверенное движение по залу нейтрализовали удивление микаэлевых гостей, и, пока я не уселась на единственное свободное место за самым дальним столом, ко мне никто не обратился.
Как только я села, рядом появился Отто.
– Привет!
– стараясь перекрыть шум, гаркнул он в самое ухо.
– Ты кто?
Поворачивая к нему голову, я откинулась на спинку диванчика и улыбнулась еще радостнее.
– Привет! Меня Микаэль пригласил!
– А!
– Отто, оказалось, и не ждал другого ответа. Он поставил передо мной высокий стакан, почти до краев наполненный чем-то пузырящимся и явно алкогольным, и исчез.
Я стала
Мое сердце похолодело еще до того, как я их разглядела. В спальне Микаэля мог находиться кто угодно, он никогда не жалел ее для своих друзей, и в первую секунду я попыталась обмануться, решив, что это кто-то из них...
В следующую секунду зрение и память разоблачили обман и довели до сведения беспощадную очевидность: эти двое были Микаэль и Каролла.
Очевидным было и то, чем они только что занимались - об этом, не стесняясь, говорил ее счастливый, умиротворенный взгляд и его сытая ухмылка.
Я снова села, стараясь больше в сторону спальни не смотреть.
В ушах теперь шумела не музыка, а что-то непонятное, как в те минуты, когда комиссия по делам несовершеннолетних объявляла решение.
Потом из памяти стали, одна за другой, вылетать картинки из прошлого, казавшегося сейчас ненастоящим: Микаэль, глядящий с нежностью, Микаэль, расстроенный из-за моих переживаний, Микаэль, отчаянно бьющийся за то, чтобы я просто была с ним рядом... Все они разлетались в дым от одной-единственной новой, той, которая отныне займет в моей памяти главное место и будет иллюстрировать все, связанное с Микаэлем: его довольная ухмылка со взглядом, обращенным на другую...
"Почему?" - появилась первая осознанная мысль.
"Может быть, в этом нет ничего ужасного?" - прилетела вторая.
"Если сделать вид, что ничего не видела, все будет, как раньше!" - подоспела третья.
Но я не могла на них ответить. Просто чувствовала, что никогда больше не подумаю о нем как о любимом мужчине и ни за что сама в эту спальню не войду.
Все закончилось.
30. Слишком много правды
Я чувствовала себя оглушенной и не замечала, что происходит вокруг, потому что перед глазами постоянно маячила одна и та же картина: обнимающаяся парочка, выходящая из спальни. Острое нежелание принять это как правду боролось с пониманием: да, это случилось на самом деле. Этот мужчина, только что спокойно и естественно удовлетворившийся с Кароллой и тот, который назвал меня своей невестой - один и тот же человек. Я не знала, что он так может. Я ничего о нем не знала. Он такой мне противен. Он мне не нужен.
Было не больно. Только щеки горели, словно по ним ударили влажной ладонью. Я верила в его любовь, и если бы не это, я сама не полюбила бы его. Зачем он меня обманывал?
А, может быть, не обманывал? Он разве говорил, что любит только меня? И жениться хотел только на мне? Нет. Это уже я додумала. Ну и дура...
Надо уйти. Незаметно, как пришла. Добраться домой - тут до окраины города километра четыре, дойти не проблема, а там ходят платформы - забраться под одеяло, заснуть, а утром уже не помнить про Микаэля, и никогда больше не вспоминать.