Рай, который тебя убивает
Шрифт:
Дождавшись пока корпус машины начал изменять свой цвет, подстраиваясь под окружающую его зелень, он вышел из машины, забросил на плечи лёгкий рюкзак, надо же было изобразить из себя путника, и отправился в их новый деревянный дом.
Сейчас на территории его поместья было три дома. Старый, в котором ранее жила семья Низы, его слегка подновили, и сейчас там заправляла Гина. Дети и сама Лима жили в новом деревянном доме на первом этаже, весь второй этаж был зарезервирован за Никитиным.
С появлением
Женщины теперь ходили не к колодцу, а пользовались скважиной с предварительно отфильтрованной водой. На небольшой керамической плите было удобно разогревать пищу, именно разогревать — готовить они по-прежнему предпочитали на печке.
Да и другие удобства как туалет с биде или бассейн с прозрачной и прохладной водой, в котором так хорошо было, понежится в жаркий день, так что семейство активно обживало этот дом. С виду он выглядел круглым, сделанной из плотной материи шатром, правда, довольно большим, метров двадцать в диаметре.
Землянин даже специально запрограммировал внешний слой материи, так что бы она напоминала и по внешнему виду и тактильно, нечто вроде парусины. Иллюзию поддерживали, продавливания материи, якобы от столбиков, которые всё это сооружение поддерживали.
Серенький в разводах цвет, сооружения поддерживало нехитрую иллюзию недорогой ткани, которую используют в лёгких шатрах. Внешне это выглядело, как лёгкий домик, где спасаются от жары. Кстати, кондиционирование воздуха там тоже присутствовало.
Выйдя из машины, Никитин втянул носом прохладу здешних мест. Уже неделю как в округе не было дождей, и эта сухость накладывала свой отпечаток. Здесь на холме, окружённом заболоченным озером, жара не так чувствовалась, а вот в Москве пекло изрядно.
Никем не замеченный, он подошёл к новому дому. Чем ближе он подходил к дому, тем сильнее его обволакивали ароматы садовых цветов. Не выдержав, он подошёл к пышно разросшемуся шиповнику и, приткнувшись носом к цветку, с минуту наслаждался его нежным ароматом. Хорошо!
Детям, судя по их веселому смеху и шлепкам об воду тоже было хорошо. Он не торопясь прошёлся мимо старого дома и застыл, невольно прислушиваясь к разговору. Гита и Лима не торопясь вели разговор о своем, о женском.
— Вот тебе хозяйка хорошо, — грустно вела разговор Гина — у тебя вон уже трое детишек бегают, и ещё одного носишь, да благословит тебя Куту-сотворитель! — привычно добавила она.
— Не надо упоминать своего паука! — тут же недовольно высказалась Лима.
— Ой, это я по
— Как же не будешь! Сколько раз обещаешь…
Женщины помолчали. Потом Гина возобновила диалог.
— А вот я никак не могу понести от мужчины. В Бартхеше не получилось и здесь всё никак не получается.
— Мужиков что ли мало вокруг? — усмехнулась Лима. — Как на рынок с тобой идём вон, сколько на тебя пялятся!
— Да что-то они мне не нравятся…
— Экая ты привередливая…
Женщины опять замолчали занятые своими делами. Никитин терпеливо ждал. Дети по-прежнему весело плескались в бассейне, не желая покидать такое приятное место.
— Знаю я на кого ты глаз положила — нарушила молчание Лима — всё по Сажу сохнешь?!
Гина только тоскливо вздохнула.
— А чего же ты не окрутила его тогда, когда он тебя…в Бартхеше. Ну, ты же с ним тогда несколько дней наедине была. Вас там специально учат мужикам угождать и как их увлечь.
— Ну учат. — нехотя призналась служанка. — Всех девочек, как только кровь пойдет, учат и показывают жрицы Куту-сотворителя да будет он…
— Гина!
— Всё, всё хозяйка не буду — вот вырвалось! Язык будь он неладен! Бестолковая вот я такая!
Гина вдруг всплакнула. Лима стала её утешать. Минуту спустя служанка высморкалась, и женский разговор вновь возобновился.
Надо было конечно идти в дом, а не стоять столбом возле окна, но уж больно интересным был разговор о нём, и Сергей не хотел его нарушать.
— Ну, так чего у тебя с ним не сложилось то? Ты же у нас опытная женщина, а мальчишку вот соблазнить не можешь!
— Скажешь тоже мальчишку. Ну не похож он на мальчишку! Вот чую я, что боги над нами смеются! Слишком уж он умный и мудрый, да и умеет много такого что все вокруг дивятся. Ну не может мальчишка такого знать и уметь. Он точно отмеченный богами!
А может быть и сам бог! — тихо добавила она.
Женщины вновь погрузились в молчание. Тишину нарушало только легкий скип и мягкий шелест чего-то пересыпаемого.
— Подай мне ещё бобов! — вдруг сказала Линда. — А знаешь, может быть, ты и права. То, что он отмеченный богом или богами, это уже всем видно. А вот то, что он может быть богом в обличии юнца…
Опять потянулось молчание, только хрустели бобы и зерна ссыпались в подставленные емкости.
— Да! Точно, что-то с ним не то! — вновь послышался голос Линды. — Вот шатёр этот странный приволок, который даже ножом не разрежешь, мышцами вон какими оброс за три то месяца, пока его здесь не было, и эта как её… капсула. Слово то, какое непривычное, у меня после рождения Бата несколько зубов искрошилось, а теперь вдруг они снова целые оказались! Точно чудо! Значит, что он тогда получается бог?!