Рай на земле
Шрифт:
— Верите? — Она не ожидала подобного ответа и не могла скрыть свое удивление и облегчение. — Это правда? Я все еще не узнала, кто виноват, но обязательно выясню и все изменю. Я знаю, что должна была это заметить, но… — Ей ужасно хотелось сказать ему правду, но это прозвучало бы как запоздалая отговорка.
— Но когда целыми днями имеешь дело с цифрами, можно перестать их замечать, — закончил за нее Рафаэль. Его темные глаза выражали сочувствие.
— Да, — солгала Грейс. Впрочем, это было довольно близко
— Думаю, нам следует оставить этот неприятный инцидент в прошлом.
Глядя на изгиб его чувственного рта, нельзя было не вспомнить о поцелуе. О сильных мужских руках, ласкавших ее тело. Не думать о том, что могло бы произойти, если бы она тогда не остановилась…
Грейс тряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Глупо предаваться девчоночьим мечтам, твердо сказала она себе. Рафаэль Кордейро был не для нее, и один-единственный поцелуй в джунглях ничего не менял.
У них нет ничего общего.
— Я даже не поблагодарила вас за платье. Оно очень красивое и подходит мне. — Грейс улыбнулась Марии, когда та принесла ей напиток. — Но его прежняя владелица явно была худее меня.
— На вас оно смотрится лучше. — Рафаэль поднял бокал и оценивающе посмотрел на нее. — Намного лучше.
Его нежелание говорить о бывшей владелице платья ничуть не удивило Грейс, однако вызвало у нее множество вопросов. Она закусила губу, чтобы не озвучить их.
Кем была та женщина, которой принадлежало это платье? Любил ли он ее? Причинил ли ей боль? Смотрел ли на ту, другую, так же, как смотрит сейчас на нее?
Поймав на себе его взгляд, Грейс провела ладонью по блестящей ткани.
— Не представляю, как можно было оставить подобную красоту. В таком платье любая женщина чувствовала бы себя красавицей.
— Его владелице не терпелось отсюда, уехать. Жизнь в джунглях оказалась для нее невыносимой. — Его голос не выдавал никаких чувств, но Грейс знала наверняка: не жизнь в джунглях оказалась невыносимой для владелицы платья, а жизнь с Рафаэлем Кордейро.
Значит, он все же причинил ей боль. Такую сильную, что она сбежала, даже не собрав вещи.
И почему она, Грейс, зная об этом, сидит здесь и подвергает себя действию его чар? Чем она готова рискнуть ради мимолетного удовольствия?
Самоуважением? Своим покоем? Своим сердцем?
— Вы очень сложный человек, Рафаэль. — Улыбнувшись, Грейс сделала глоток вина. — Холодный и в то же время горячий. Я знаю, что вы добрый. Вы обращались с Карлосом и Филоменой с теплотой и уважением. Они вам небезразличны, иначе бы вы так на меня не разозлились.
Рафаэль насмешливо посмотрел на нее.
— Ну да, я святой. Уверен, именно такие слухи ходят обо мне.
— Я не слушаю сплетен, а составляю мнение
— Женщина, которая не сплетничает? — Он поднял свой бокал. — Предаете свой пол, Грейс?
— Нет, но внешность может быть обманчива. Люди судят о других, основываясь на собственном опыте. Разве у вас со мной было не так? Когда я приехала, вы сказали, что все женщины лгуньи и обманщицы. Но вы ведь не родились с этим мнением? Кто заставил вас так думать, Рафаэль?
Казалось, он изучал ее целую вечность, прежде чем ответить:
— Возможно, вы редкое исключение из этого правила, зато любите устраивать другим сеансы психоанализа. Почему вы стремитесь больше обо мне узнать, Грейс?
— Потому что хочу вам помочь.
Рафаэль сардонически ухмыльнулся.
— Я что, похож на нуждающегося в помощи? — Он откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам. Грейс поняла, что он хотел этим сказать. Они были в джунглях, но обстановка дома ни на секунду не давала забыть о богатстве его хозяина.
— Я говорю не о деньгах. Они вам явно не нужны.
— Тогда что мне нужно, Грейс? — Его тон был обманчиво мягким. В нем слышалось предупреждение, чтобы она сменила тему.
— Любовь. Вам нужна любовь, Рафаэль. Я не верю тому, что о вас говорят, и имиджу, которого вы придерживаетесь. Я видела вашу доброту. Когда вы говорите о чем-то, что имеет отношение к Бразилии, ваши глаза горят от страсти.
Он подался вперед и красноречиво уставился на ее губы.
— Не спорю, я человек страстный. И даже готов продемонстрировать насколько.
Глядя на его надменно изогнутые брови и потемневший от щетины волевой подбородок, Грейс понимала, что любить этого человека очень нелегко.
С физической близостью у него не возникало проблем. Судя по сплетням и их поцелую в лесу, Рафаэль был страстным любовником. Но более глубоких отношений он избегал. Воздвиг вокруг своего сердца оборонительные барьеры и не позволял ей даже заглянуть внутрь.
Осознав, как сильно она этого хочет, Грейс перевела разговор на другую тему:
— Вы часто привозите сюда гостей?
— В зависимости от того, кто они, и цели их визита. Возможности для развлечений здесь… — он снова посмотрел на ее рот, — ограниченны.
Под его пристальным взглядом ее бросило в жар, и она, поерзав на стуле, снова взяла свой бокал.
— Вы его построили?
Поддерживать разговор было трудно. У Грейс создалось впечатление, что Рафаэль вообще не хотел разговаривать. Он смотрел на нее голодными глазами, и ей захотелось поцеловать его.
Это желание потрясло ее. Прежде никто не вызывал у нее подобных чувств. Особенно такие неподходящие для нее мужчины, как Рафаэль Кордейро. Он был словно создан для того, чтобы разбивать женские, сердца.