Рай: правила выживания

Романова Лена

— Нет… С интеллектом всё нормально. Наукой занимается усердно, один из лучших ксеноботаников, но… Дебил!

Понятно.

— Приставал?

— Не ко мне, — туманно пояснила Маша, — лучше дело его почитай, я и так уже тебе лишнего наговорила.

— Ничего лишнего. Должна же я знать, на кого из них я могу положиться, а кого — обходить стороной?

— Комаровски обходи, — отрезала Маша.

— Тулайкова? — продолжила я не по списку.

— Ленка тоже дура, но наоборот — слишком доверяет своему Владису, — тут же откликнулась она. —

Дружит с Максимовой, занимается технологией выращивания зерновых — точнее не скажу, там термин такой, что даже папа запинается.

— Этой тоже нельзя доверять?

— Нет, она сама по себе не плохая, но первой, кому она перескажет твои слова, будет Максимова, а вторым — Комаровски.

— Так. Давай закончим с девочками — Лайза Смит-Дакота.

— Лайза… Я её плохо знаю, она у нас сразу на второй курс поступила.

— В смысле?

— Ей все экзамены за первый зачли, когда она представила комиссии свой проект нанотехнологической дойки.

— Чего-о?

— Ну… Я сама особо не понимаю, вроде там что-то вводят молочным породам, и они потом сами доятся в три раза больше, чем обычно.

Похоже, я в этой академии скоро перестану чему-либо удивляться вообще. Нанодойка… У нас ещё существуют молочные породы? Просто про молоко ничего не слышно ещё с времён моего детства.

— Ладно, идём дальше. Кто там у нас? Сетмауэр?

— Да. Я про него говорила — хороший парень. Скрытный немного, но если кому и доверять, то ему. Надёжный.

— Ю?

— Я его не знаю почти, он в общежитии не жил, видела только, как играет.

— Тхао?

— Ой… Ты только в него не влюбись. В него все влюбляются — сначала в Солнце, потом — в него.

— А он? — заинтересовалась я.

— А он… — Маша выдержала драматическую паузу, — женат. Своей Сай Чжэ каждую свободную минуту уделяет.

Я от души посочувствовала неизвестной Сай Чжэ, которой уделяются какие-то минуты из насыщенной жизни супруга. Нет, не понимаю я эти ранние браки.

— Подеван?

— Сунибхо дружит с Лайзой, не знаю, что их связывает, но… Он такой застенчивый…

— Чем занимается?

— Гибридами нескрещиваемых видов.

Нормально? Какие могут быть гибриды у нескрещиваемых видов?! Ладно, абстрагировалась. Аграрным академикам виднее, чем заниматься в своей академии.

— Есть ещё что-то, нужное мне в моём нелёгком деле?

— Не знаю… Вроде бы я тебе всё рассказала.

Всё. Всё, да не всё!

— Переводчик? Я ничего не знаю про переводчика, кроме того, что это женщина!

Маша вздохнула и серьёзно покачала головой:

— Это Юлька Маникевич. Хорошая девочка, только взбалмошная чересчур. У неё способности к ксенолингвистике, любой язык учит за несколько дней, и всё ей легко даётся.

Ещё один уникальный специалист на мою голову.

— Она тоже студентка?

— Нет, конечно.

— А откуда ты её знаешь?

— Она живёт на втором этаже в нашем доме. Ну, и перед тем, как папу пустили на Рай, она с ним занималась

мьенгом.

— Мьенгом?

— Да, у них это и язык, и название расы, и планету свою они тоже называют Мьенг.

— Ох… Маш, а что ещё ты знаешь про Мьенг?

— Языка не знаю, а всё остальное — посмотришь. Материалы для Бьорга я готовила.

Тут в дверь деликатно постучали, и не к ночи помянутый секретчик проговорил:

— Милые девушки, вам пора спать, а то Машенька завтра не встанет вовремя на работу.

— Я встану, — ответила Маша.

— Марии тоже нужен отдых, — продолжил из-за двери Бьорг. — У неё был очень насыщенный день.

Точно, стараниями секретной службы — очень насыщенный.

Мы с Машей переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Надо ему постелить, — вздохнула она. — Пойдёшь в душ?

Душ? Пожалуй, было бы неплохо, вот только… Не выставят ли коммунальщики счёт, сравнимый со стоимостью межпланетного перелёта? Но, как оказалось, в Тахонге и с этим справлялись сами академики. Воду получали из собственных установок, ионы тоже использовали повторно или из экспериментальных лабораторий — словом, жить можно.

Выйдя из душа, я застала мило воркующих Машу и секретчика. Ещё раз оценив обстановку, пришла к выводу, что пожалеть надо Бьорга. Девчонка общалась с разными мужчинами, и сильно сомневаюсь, что она до сих пор была такой наивной, как старательно демонстрировала.

Остаток ночи мы провели под бдительным оком секретчика, который от сна отказался. Я на диване, Маша в своей кровати. Не могу сказать, что не смогла бы заснуть при таком соседстве, но… Не скажу, и что мой сон был полностью безмятежен.

Утром Маша накормила нас завтраком и ушла в свой административный корпус, оставив ключи.

— Где будет жить моё тело? — поинтересовалась я у секретчика, допивая монгольский чай (кстати, вполне неплохой, хоть и с необычным привкусом, зато — натуральный). — Здесь?

— Ни в коем случае, — усмехнулся он. — На базе. Мне, Мария, периодически тоже нужно спать.

Да, по нему было совсем незаметно, что ночь была бессонной. Я даже позавидовала его имплантам. Хотя… Мне надо переживать о теле Маши, в котором нет ни одного полезного устройства… И даже крохотного биолокационного микрочипа…

— Мария, пора на базу, — сказал секретчик, аккуратно убирая остатки нашей трапезы в утилизатор. — Внимательно осмотритесь тут, завтра вы вернётесь сюда уже в качестве Машеньки.

— Не волнуйтесь, — усмехнулась я. — Переход в её тело станет истинным удовольствием, ведь благодаря этому я избавлюсь от вашего тотального контроля.

Бьорг усмехнулся в ответ и пропустил меня на выход. Обратно мы возвращались в том же вагоне монорельса, только вместо ангара секретчик провёл меня в невысокое здание, которое оказалось очередным пропускным пунктом. Здесь, правда, было попроще, чем в кабинете Стефани, и слова Бьорга оказалось достаточно, чтобы я прошла, приложив руку к сканеру.