Рай Сатаны
Шрифт:
– Найдется… А ты, Баг, я смотрю, хитрожопым саппортом оказался… Или везунчиком небывалым. Мало того, что и услуги клубу оказал, которые на досрочный прием вполне тянут, так еще и байк трофейный раздобыл.
– Почему трофейный? – искренне удивился Багиров.
– Потому и трофейный, что не наш. Ты еще не въехал, что завалил чужака?
Сержант изумился. Что за чужак, откуда тут чужак с тундробайком? И что у него были за шашни с отдельно взятыми «блэкдевилсами» за спиной начальства?
Не совсем понятный новый расклад предстояло хорошенько обдумать. Но слишком мало информации к размышлению – Багиров очень сомневался, что Большой Пепс обнародует результаты допроса
Спустя час, когда тяжело нагруженные тундробайки крыла Папы Дока возвращались на базу, мнение Багирова о возможной лавине слухов изменилось. Пожалуй, ночное происшествие может пройти почти незамеченным…
Причиной, заставившей изменить мнение, послужил банальный для иных мест звук. Багиров множество раз его слышал, но никак не рассчитывал услышать здесь, по крайней мере так скоро.
Над тундрой грохотал ротор вертолета.
Вскоре показалась и сама винтокрылая машина, пролетела над растянувшейся цепочкой «лисапедов», прицепов и пешеходов, шагавших с тяжелыми рюкзаками. Когда сержант хорошенько разглядел вертушку, он с трудом подавил порыв отшвырнуть рюкзак и залечь. Потому что на хвостовой части фюзеляжа, рядом с номером, был изображен бело-зеленый флаг мятежной Сибири.
Но вертолет не предпринимал ничего, что можно было истолковать как агрессию – заложив полукруг, начал снижение. Опускался он как раз туда, где за холмами скрывался Ад.
5. Контакты третьего рода
– Слишком не снижайся, – скомандовал я пилоту. – Зависни во-он там, метрах в восьмистах над землей.
Вертолетчик исполнил команду. Оператор старательно снимал раскинувшийся внизу поселок, Лайза тоже навела на него другую камеру, меньших размеров, и одновременно что-то скороговоркой наговаривала в микрофон. Хиджаб на работу моя супруга надела чисто символический, лишь намекавший: каноны соблюдены, но практически ничего не скрывавший. Выглядела увлеченная любимым делом Лайза еще более эффектно, чем обычно. Похоже, я помаленьку начинаю жалеть, что наш брак лишь формальность…
Зато вторая моя официальная ипостась – заместитель Хасана Бен-Захра по контактам с местным населением – формальностью отнюдь не была. Еще один повод для сожалений, потому что таймырские аборигены, пялившиеся снизу на вертолет, способными к мирным контактам не выглядели. Несколько десятков, сплошь мужчины, все при оружии…
Допустим, арбалеты и дробовики против летящего на километровой высоте вертолета абсолютно бесполезны, но в электронный бинокль я разглядел и охотничьи карабины. Из такой игрушки можно послать свинцовый привет пролетающим над головой людям, пусть и с самыми минимальными шансами причинить хоть какой-то вред.
Флаг сибирских мятежников (его я смастерил собственноручно перед вылетом, прилепив белый самоклеющийся пластик на часть эмблемы Исламского Союза) не давал никакой гарантии от выстрелов снизу. Если даже сюда и наведываются редко и нерегулярно эмиссары сепаратистов, неизвестно, какие у них сложились взаимоотношения именно с этой группой местных жителей…
Решив не искушать и не провоцировать аборигенов, я приказал снижаться в стороне от поселка – там, где громоздились руины двух не то заводских цехов, не то еще каких-то зданий промышленного назначения, и виднелись заросшие фундаменты еще двух или трех огромных строений, так и не возведенных. Кто, что
Аборигены никак руины не эксплуатировали, даже в качестве источника стройматериалов для своих жилищ. Оно и правильно, слишком рискованно использовать металлические балки или железобетонные плиты для построек, возводимых в зоне постоянной сейсмоактивности.
Палатки и легкие домики, где обитали байкеры и примкнувшие к ним граждане, группировались вокруг весьма оригинального здания, не походившего ни на что, ранее мною виданное. Отчасти оно напоминало громадный цирк шапито – круглой шатрообразной формой и многочисленными тросами-растяжками, тянущимися во все стороны. А еще смахивало на теплицу или оранжерею – своими полупрозрачными стенами. Из чего возведен сей шедевр строительной мысли, я с высоты не смог разглядеть.
Лучше не задумываться, каково в этих постройках жить зимой. Видимо, не очень здорово…
Однако хватит любоваться архитектурными достопримечательностями Таймыра. Пора работать, налаживать контакты с местным населением… Но лучше делать это с безопасной дистанции – по слухам, население здесь недружелюбное и склонное к каннибализму.
– Помогите, пожалуйста, уважаемый, – громко обратился я к Хамизу Лануа, перекрикивая звук двигателя, шлемофона на Хамизе не было.
Он посмотрел на меня задумчиво, словно решая: пристало ли пресс-секретарю самого Эфенди заниматься погрузочно-разгрузочными работами? Но протестовать не стал, поднялся из кресла, взялся за ручку контейнера… За вторую ручку взялся я, за третью – пулеметчик, оторвавшийся от своей машинки. Четвертая осталась свободной, но я не стал отвлекать Лайзу и оператора, пусть снимают, позже можно будет посмотреть результаты их съемок неторопливо, внимательно, при хорошем увеличении.
Втроем мы кое-как подтащили контейнер к грузовому люку, прицепили трос… Вскоре наш гостинец устремился к грешной земле – быстро, почти со скоростью свободного падения. Когда он снизился до сотни метров, сработал тормоз лебедки, падение замедлилось, превратившись в быстрый спуск, затем в спуск медленный, затем контейнер завис на высоте в два человеческих роста, раскачиваясь с большой амплитудой на манер маятника.
Я положил палец на кнопку, управляющую фиксатором, и выжидал, когда колебания погаснут. Пулеметчик вернулся к пулемету, Лануа вновь уселся в кресло, отряхнув свои абсолютно чистые руки с некоей демонстративной брезгливостью, – у него, похоже, сей жест служил эквивалентом возмущенной матерной тирады в устах менее воспитанного индивида.
Аборигены уже спешили сюда, вместе со своими пушками, разумеется. Дожидаться их не казалось мне разумным. Стрелять, наверное, не будут, коли уж не начали сразу. Но вдруг им здешняя жизнь опостылела настолько, что станут хвататься за трос, – в надежде хоть тушкой, хоть чучелком покинуть негостеприимные края?
Я стравил еще пару метров троса, нажал кнопку. Контейнер отцепился, упал под ноги первым из подбегавших. Совсем колебания не погасли, но толстая мягкая оболочка должна была сберечь содержимое посылки. Трос пополз вверх и вертолет тут же начал набирать высоту.