Рай со свистом пуль

Зверев Сергей Иванович

– Ни хрена себе, – удивленно пробормотал Глеб. – Гламурный пятнадцатилетний капитан, бывает же такое…

– А няшка-то какая… – мечтательно протянула Татьяна и засмеялась, чтобы чего не подумали. Потом перешла на серьезный тон. – Нет, Глеб, ты не прав. Думаю, лет восемнадцать ему исполнилось. Но выглядит это действительно не совсем типично.

– И его бы я пришлепнул… – пыхтел в камень Дениска. – Не люблю таких типов, которые из детства направляются прямиком во взрослую жизнь. Они опасные, если вы понимаете, что я хочу сказать. У этих типов напрочь отсутствуют тормоза и чувство меры…

Дискуссия уже намечалась, но события на «Лукреции» не позволили ей развернуться. Еще одна сцена, вызвавшая удивление, – причем Татьяне увиденное решительно не понравилось, а Дениска как-то задумчиво притих. Из надстройки выплыла молоденькая девчушка с таким

же кукольным личиком и мальчиковой стрижкой, длинноногая, в возмутительно коротком платьишке с открытой спиной и глубоким декольте, подчеркивающим аппетитный третий размер. Она позевывала и держала в руках бесшерстную крысу-собачку (что-то среднее между чихуа-хуа и китайской хохлатой собакой) с торчащими ушами и выпученными глазками. На макушке у этого недоразумения красовался совершенно идиотский розовый бант! Девчушка продефилировала по палубе (при этом люди, вооруженные автоматами, почтительно здоровались и старательно прятали глаза) и, покачивая бедрами, поднялась на мостик, где примкнула к честной компании. «Пятнадцатилетний капитан» радушно обнял подругу за плечо, поцеловал, не смущаясь, в губы – с продолжительным и страстным засосом. Девчушка радостно защебетала и положила голову кавалеру на плечо, а горбоносый господин раздраженно поморщился и отвернулся. Девчонка нагнулась, отставив аппетитную попку (при этом Дениска как-то подозрительно засопел), выпустила собачку. Та с пронзительным тявканьем скатилась по лестнице и бросилась к людям, работающим со снастями. Стала виться у них под ногами, хватать за пятки. Нормальные бы люди спровадили ее подальше пинком, но эти терпели, работали, игнорируя полнейшее свинство, а молодежь на мостике потешалась и тыкала в них пальцами.

– Не, ну, я даже не знаю, что сказать… – только и вымолвил Дениска.

– Акселерация, туды ее, – вздохнула Татьяна. – А вообще, конечно, странно. Эти двое юнцов неплохо бы смотрелись в подъезде, в крайнем случае на пляже в Ибице, но здесь… Может, мы что-то не понимаем? Знаешь, Глеб, – она легонько ткнула Дымова в плечо, – Дениска, конечно, радикален в суждениях, но мне думается, он прав. Спровадить гламурную троицу к чертям собачьим, одним залпом обезглавить банду…

Он чувствовал, что Соколова права, что эта троица – самое опасное в радиусе ста миль, но как договориться с совестью и этим чертовым воспитанием, не разрешающим расстреливать детей? И может, они действительно чего-то не понимают? Время раннее, настоящие главари и вдохновители еще не проснулись… Он колебался, испытывал какие-то дразнящие чувства. И вдруг за спиной у спецназовцев что-то противно затарахтело! Выдержки хватило не совершать поспешных движений, к тому же тарахтело внизу. Спустя минуту в бухту, чадя прогорклым дымом, вошел знакомый катер, сбросил скорость и плавно пришвартовался к борту бригантины. На палубе толпилась вооруженная публика, но большого оживления там не наблюдалось. Пираты были удручены и растеряны. Многие с отсутствующим видом смотрели под ноги. Даже давешний «викинг» колоритной внешности выглядел придавленным и расстроенным. Невротичный долговязый тип в белой косынке и такой же в качестве галстука отделился от толпы, забросив за спину израильский пистолет-пулемет, перебрался на бригантину и семенящей походкой направился к капитанскому мостику. А кучерявый парнишка, уже почувствовав, что хорошие новости откладываются, расставил ноги и манерно скрестил руки на груди. Девчушка отодвинулась, чтобы не препятствовать «доверительной» мужской беседе. Ее мордашка выражала неподдельное любопытство. Поморщился господин с офицерской выправкой.

Несколько минут кучерявый юнец с брезгливой миной выслушивал доклад. А бледный начальник «абордажной команды» частил, заикался, проглатывал слова. Его визгливый голос прекрасно разносился по воде, бился о прибрежные скалы. Он вещал по-английски, и пусть не все слова доходили до спецназовцев, но суть их улавливалась. Рафаэль, дорогой, на этом острове действительно происходит что-то странное! Люди не спали всю ночь, обшаривали прибрежные воды и бухты на южной стороне этого клятого острова! Да, я понимаю, что ты приказал решить проблему до рассвета, но не все в наших силах. Люди измотаны, им даже половину территории не удалось осмотреть…

Потом его слова делались тише, он частил, спотыкался через слово. Нашли тела неких Вэймина и Вохтара – они долго пробыли в воде, их, похоже, унесло в море, а потом вновь прибило к острову. Оба погибли от огнестрельных ранений. Можно сделать вывод, что убиты все люди Джордана, включая

самого Джордана и его неказистую посудину. У берега катера нет, значит, он затонул, но где это произошло, неизвестно. Но есть хорошая новость…

Дальше он лопотал совсем тихо, сбиваясь, обливаясь потом. Глеб вздрогнул, когда явственно прозвучало слово «Гамбринус»…

– Вашу-то в качель… – ухнула носом в траву Татьяна – она не жаловалась на слух. – Эти твари нашли нашу малышку…

– Бли-ин… – стонал Дениска. – Ну, теперь мы точно тут застрянем без еды и зарплаты…

А на что еще они могли рассчитывать? Этого следовало ожидать…

Курчавый юнец хмуро выслушивал своего клеврета, разминая суставы на «музыкальных» пальцах. Презрительно выпятилась нижняя губа. А тот уже срывался на нервный фальцет – они найдут этих «мерзавцев», они обшарят сверху донизу проклятый остров, но не сразу, это невозможно физически! У него не хватает людей! Его люди уже готовы перебраться на восточную сторону, троих он оставил в засаде у «Гамбринуса» – ведь должны они рано или поздно вернуться… Он прекрасно понимает, что не выполнил приказ, но сделает все возможное и невозможное, если ему дадут еще немножко времени…

Он попятился к лестнице, когда юнец с невозмутимым видом достал из кобуры здоровенную хромированную «беретту», что-то умоляюще закричал, закрылся ладонями. Выстрел расколол тропическую идиллию – в бухте была превосходная акустика, – бедолагу отбросило, он покатился по ступеням, вымазывая лестницу кровью и ошметками мозга, свалился на палубу, разбросав руки. Во лбу чернело пулевое отверстие, а затылок расползался по палубе, словно расплавленное олово…

– Хм, отличный парень, – сглотнул Глеб.

– При случае горло ему пожми, – фыркнула Татьяна.

Застыли люди на катере и на бригантине – нормальная воспитательная работа с личным составом. Насторожилась собачка, которой надоело гоняться за пятками, и последние несколько минут она рвала в лохмотья обрывок троса. Помчалась, подпрыгивая, как тушканчик, завертелась вокруг трупа, схватила его за оттопыренный палец. Засмеялась девчонка, которую все произошедшее только позабавило. Она еще что-то весело выкрикнула: дескать, снова Каролина угодила в страну кошмаров. Юнец картинно дунул в дырочку ствола и спрятал пистолет – но не в кобуру, а за пояс. Обнял девчонку за талию, и она отзывчиво к нему прильнула. Укоризненно покачал головой человек с горбинкой на носу, отодвинулся от своих «знакомых», сделав вид, что их не знает, и отвернулся.

– Они ненормальные, они психически больные, – догадался Дениска. – Они не люди, посмотрите, что творят, и это с лояльными-то бойцами…

Судя по всему, у парочки действительно имелись проблемы с адекватностью. К чему такая жестокость? Юнец перегнулся через перила и зашипел, сверкая глазами, на понурую публику на катере. Двое из этой компании лихорадочно переметнулись на бригантину, схватили покойника за конечности и поволокли на катер. Пираты суетились, бегали. Кто-то притащил веревку, рубил ее ножом, связывал мертвецу запястья. Трое дюжих самцов приподняли его, вознесли над передней частью надстройки, еще двое приняли сверху, чуть подали на себя. И через минуту распятое тело красовалось на виду у всей честной компании – с поникшей головой, вернее, с тем, что от нее осталось. Пираты украдкой крестились, отворачивались. И снова что-то визгливо проорал юнец, и оробевшая команда застыла, люди втягивали головы в плечи, прятались друг за дружку. Надменный напыщенный взгляд перебегал от лица к лицу, что-то выискивал, выбирал…

– Сейчас еще кого-то шлепнет, – предположил Дениска.

– Не, – возразил Глеб, – не думаю. Хорошего помаленьку, так и до бунта недалеко. Проводится конкурс на замещение вакантной должности.

Выбор малолетнего главаря пал на рослого «викинга», чья фигура выгодно выделялась на фоне прочих. Он ткнул в него пальцем и что-то проорал с подъемом в голосе. Громила невольно вытянулся – яволь, мой фюрер. И тут же преобразился, обретя кусочек опасной власти, стал орать на своих товарищей, потрясая кулаками. Пираты забегали, как тараканы. Несколько человек нырнули в машинное отделение, двое запрыгнули в рубку, еще двое подхватили багры и принялись отталкивать катер от бригантины. Взревел мотор, забурлила, вспенилась вода под винтом – и ржавая посудина, отойдя от «Лукреции», стала разворачиваться к выходу из бухты. И вот она уже неслась, разрезая бирюзовые воды, сдавая право на борт. Пираты сгрудились на носу, ощетинились автоматами и опасливо поглядывали на новое украшение судна – с головы которого стекала кровь.