Рай в шалаше
Шрифт:
Поднявшись с кресла, Анджела направилась в то единственное место, где она ощущала покой, – на кладбище.
Иногда, когда девушка уходила на кладбище слишком рано, Мамма Кезия приносила ей корзинку с едой, а затем торопливо возвращалась в дом, чтобы прислуживать гостям.
Как-то раз, когда Кезия принесла еду, Анджела уже собралась было откусить кусочек бутерброда с ветчиной, как вдруг ее внимание привлек какой-то шорох. До этого она никого не встречала в этом уединенном уголке, спрятанном от посторонних глаз в густом кустарнике, и теперь,
– Кто это? – слегка дрожащим голосом спросила она. – Кто здесь? – Девушка успокаивала себя, надеясь, что кто-то просто проходил мимо.
Шорох раздался снова.
– Пожалуйста, – стараясь держаться уверенно, проговорила она, – прошу вас, уходите.
Но шаги приближались. Анджела задрожала от страха. Нащупав трость, она схватила ее и громко повторила:
– Уходите! Я не хочу неприятностей…
Вдруг человек, оказавшийся совсем близко, заговорил. При звуке его голоса девушка чуть не подпрыгнула.
– А-а-а… Вы слепая… Стало быть, не видите меня.
Анджела попятилась назад.
– Я же просила вас уйти, – прошептала она. – Уходите! Оставьте меня! Я закричу, если вы…
– Нет! Господи, не делайте этого! – взмолился неизвестный. – Я ухожу. Ухожу, – повторил он.
Анджела с облегчением вздохнула.
– Я не хотел напугать вас, – поспешно объяснил он. – Просто я почувствовал запах… ветчины и подумал, что, может, вы поделитесь кусочком с оголодавшим южанином… Но… нет, пожалуй, я пойду.
– Стойте! – Настроение Анджелы в один миг переменилось. Она не могла оставить голодным конфедерата. – Вот, возьмите. – Поводя тростью в воздухе, она нашла корзинку с провизией. – Ветчина и печенье. Еще Мамма обычно кладет мне немного фруктов, если, конечно, они есть в доме, но теперь это бывает очень редко. Ах, кажется, пахнет мускатным виноградом!
– Да, Господи, да! Виноград! – Незнакомец едва мог говорить, потому что рот его был набит ветчиной, печенье он быстренько пододвинул к себе. – Отличная ветчина, доложу вам. Уж не помню, когда я в последний раз ел ветчину, а у этой именно такой вкус, какой бывает только у ветчины, приготовленной у нас в Миссисипи.
– Так вы из Миссисипи? – радостно воскликнула Анджела. Она присела, слушая, как незнакомец жадно ест. – Ради Бога, скажите, вам известно что-нибудь о том, как идут дела на войне? Мы выигрываем? Вернутся ли наши мужчины и выгонят ли они янки из Нового Орлеана? Вы по этой причине здесь? – Она была так довольна, что может хоть с кем-нибудь поговорить.
– Хотелось бы, чтобы так и было, но увы… Знаете, у меня мало времени: я должен возвращаться в свою часть. Я потерял полк в битве при Батон-Руж и с тех пор пытаюсь разыскать его.
– Так вы здесь прячетесь? В Бель-Клере? – удивленно спросила Анджела. – Но тут полно янки… из-за моей сестры. – Девушка едва не подавилась, произнося слово «сестра». – Она попросила их охранять Бель-Клер, и теперь они везде!
– Нет, конечно, я прятался… недалеко отсюда. Знаете,
– Ох, боюсь в моей корзине недостаточно съестного для вас, – с сожалением промолвила девушка. – Если бы я знала заранее, то могла бы попросить, чтобы мне принесли побольше.
– Вы что, хотите сказать, у вас есть чем поделиться? – недоверчиво спросил незнакомец. – Леди, не слишком-то много здесь людей, у которых в доме есть лишняя еда.
– А вот у нас полно. – Анджеле было невыносимо даже думать о том, откуда у них бралась провизия. – В доме все время живут янки, поэтому ни в чем нет недостатка. Я с радостью принесу еще немного еды, если только вы не уезжаете немедленно.
– Правда?! Вы сделаете это?! Вы принесете мне еды?
– Конечно, – пообещала девушка.
– А когда? Я подожду! – нетерпеливо заговорил мужчина. – Я знаю, что должен немного поправиться, прежде чем снова отправлюсь на войну. Мне же придется добираться до Теннесси.
Сердце Анджелы тревожно забилось. До сих пор она чувствовала себя совершенно беспомощной и страдала, что ничем не может помочь любимому Югу. Но вот наконец у нее появился шанс! Она может помочь конфедерату!
– Приходите завтра на рассвете – до того, как работники отправятся на поля. Я принесу вам все необходимое, – пообещала она.
– Да что вы? – скептически усмехнулся незнакомец. – Вы же слепая! За вами могут следить. Если меня поймают, то убьют.
– Этого не случится. Никто меня не увидит, потому что все еще будут спать. К тому же я знаю, как выбраться из дома через кухню. Я принесу вам муку, сахар, кофе, сало. И немного ветчины, – добавила она с улыбкой.
– Да вы святая! Ангел! – закричал солдат. – Я обязательно приду! А теперь, с вашего позволения, я возьму остатки вашего обеда и спрячусь, а то, чего доброго, меня здесь застукают.
– Нет, прошу вас, не уходите, – взмолилась девушка. – Вы даже не назвали себя…
– Лечворд. Мое имя Том Лечворд.
Анджела услышала, что Лечворд пошел прочь.
– Прошу вас, Том, побудьте еще немного. Я так хочу услышать о том, как идут дела на войне. Не бойтесь, сюда никто не придет. Это семейное кладбище, и здесь бываю лишь я одна… – Голос Анджелы оборвался, когда она услышала удаляющиеся шаги. Опять одна…
И вдруг девушка чуть не разрыдалась от огорчения. Как ей узнать, что наступил рассвет? Она должна полагаться лишь на свои инстинкты, прислушиваясь к звукам заснувшего дома. Только когда наступит полная тишина, можно будет пробраться в кухню и собрать сумку с едой. Ей придется несколько часов сидеть на кладбище, потому что она не знает, когда солдату удастся прийти туда. Ну и пусть, с горечью сказала себе Анджела. Можно подумать, у нее есть другие дела. Хорошо хоть, что впервые за много дней она окажется кому-то полезной. Именно этого девушке хотелось больше всего.