Рай - здесь
Шрифт:
Но с утра зазвонил телефон. Сердце Джин тревожно забилось. Неужели что-то случилось? Раздался щелчок, и девушка услышала голос Хью. Сначала она даже не могла говорить, только прислонилась к стене в коридоре и закрыла глаза.
— Алло!.. Алло? — повторил Хью.
— Да. Это я, Хью.
О, эти громкие удары глупого сердца!
— Как ты, Джин? Все в порядке?
— Да. Мы отдыхаем. Вчера ездили в город в кино.
— Хорошо. Теперь слушай. У тебя есть под руками бумага и карандаш? Я хочу, чтобы ты кое-что записала.
— Да, диктуй.
— Хорошо. Нам нужны кое-какие детали. Пусть
Джин пришлось прикусить губу, чтобы не закричать: «Нет, тебя, Хью...», но она ничего не сказала.
— Можешь сделать для меня одно одолжение?
— Конечно, Хью.
— Тогда спрячься куда-нибудь и не попадайся Энтони на глаза, пока он не вымоется и не побреется. Похоже, ему очень не хочется, чтобы ты видела его в нынешнем виде. Как, впрочем, и любому из нас. Здесь нет воды, так что мы сто лет не мылись.
— Мы будем рады Энтони, каким бы он ни был... — честно возразила Джин.
— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Хью. — Но у Энтони есть и своя точка зрения.
— Хорошо, Хью. Я оставлю ему чистую одежду на веранде, а мы с миссис Уилстэк ровно в три часа приляжем отдохнуть.
— Вот хорошая девочка... Не забудь позвонить Джиму, ладно? И передай миссис Ростбиф привет. — Пауза. Джин снова закрыла глаза. — Увидимся, Джин. Пока!
Он повесил трубку.
Неужели Хью посылал домой Энтони из-за того, что все еще думал, будто она влюблена в его брата? Тетя Силла пыталась изолировать от нее Энтони, а Хью, наоборот, подталкивал его. Девушка пожалела, что не может рассказать о том, что творится у нее на сердце, и заодно о сердечных делах Энтони. Она еще долго стояла у телефона, даже не пытаясь позвонить в старый дом Джиму. Джин представляла, как она выходит в поле, взбирается на самую высокую кочку и объявляет:
— Энтони Уилстэк на три года моложе меня. Если бы я только подумала о романе с ним, то сразу почувствовала бы себя нянькой малыша. Я не влюблена в Энтони Уилстэка... но, похоже, я готова влюбиться... влюбиться...
На этих словах фантазия ее оставляла. Перед ней было множество препятствий, каждое из которых могло остановить нарождающееся чувство: «нельзя влюбляться в человека, который объявляет себя закоренелым холостяком»; «он любит отдавать приказы другим»; «кругом множество девушек, которые без ума от него, и среди них множество хорошеньких, лучше меня»; «он предпочитает всем Софи». И еще: «Он будет оставлять одежду на полу в ванной». Она хваталась за каждое из этих препятствий, как за соломинку, но все было напрасно. Оставалось одно, последнее. Джин хорошо знала себя. Вскоре предстояло покинуть Стирлинг-даунс, и она будет чувствовать себя очень одинокой. Она всегда мечтала о доме и, казалось, обрела его, но снова должна была потерять. Джин не могла позволить, чтобы одиночество дополняло еще и разбитое сердце. Тогда ей просто не жить.
Джин все-таки дозвонилась
Как ни странно, они очень мило посидели. Энтони, отмытый и выбритый, выглядел таким загорелым, будто провел пару недель на модном курорте. Тетя Силла была совершенно счастлива, что видит племянника, а Джин старалась держаться подальше от парня, так что тете было не о чем волноваться. Дядя Джек был очень мил. Он сидел на месте Хью во главе стола и разговаривал с Джин о ней самой, причем так деликатно, что она не чувствовала неловкости. Миссис Уилстэк была счастлива и спокойна.
Ужин почти закончился, когда Джин вдруг заметила, что, кроме приветствий, дядя Джек и миссис Уилстэк не обменялись ни единым словом, и даже не смотрели друг на друга. Но при этом они не производили впечатление поругавшихся людей. Девушка вдруг сообразила, что за все пять месяцев, что она жила в Стирлинг-даунс, дядя ни разу не был тут. Моя посуду, Джин внезапно поняла, что тетя Силла сделала с миссис Уилстэк и Джеком то же, что делала теперь с нею самой и Энтони. Она разъединяла людей. И старшее поколение предпочло подчиниться, чтобы не осложнять себе жизнь. Тетя Силла хотела, чтобы при ней всегда был человек, которого она могла бы любить, человек, о котором она бы заботилась, стала бы ему необходимой. Энтони был ее страховкой от одиночества. Джин не знала, жалеть тетю Силлу или проклинать ее.
После ужина все собрались в гостиной, и Джин немного поиграла гостям. Когда музицирование закончилось, миссис Уилстэк пошла укладывать Мэтта спать, а тетя Силла отправилась в гараж за Энтони. Джин и дядя Джек остались вдвоем.
— Какой приятный вечер, — сказал он. — Иногда я жалею, что не обзавелся семьей.
— Кто-то потерял замечательного мужа, — отозвалась Джин. — Вам надо было жениться, дядя Джек.
— Она вышла за младшего брата, — усмехнулся тот. — Мне всегда казалось, что это ошибка... но, видишь, я остался холостяком.
Он поднял брови — точно так иногда делал Хью. Так вот в чем дело! Эти люди отнюдь не были обречены на холостую жизнь. Просто они уступали младшим. Джин вспомнила разговоры с Хью, его слова, сказанные Энтони. Он не хотел стоять на пути брата! Ей понравилась эта мысль, но Джин тут же напомнила себе, что как только появлялась Софи, Хью забывал об Энтони.
Ну и странная семейка!
На следующее утро небо заволокло тучами. Явно собирался дождь. Джин обрадовалась.
— Кстати, — предложила миссис Уилстэк, — почему бы нам не прокатиться в Динди? Хочешь посмотреть на мужчин за работой?
— С удовольствием. А что скажут они? Хью вчера прямо заявил, что Энтони не хочет показываться перед дамами грязным и небритым.
— Ну, Энтони, наверное, еще не успел испачкаться. А Хью и Фрэнк не берут в голову такие глупости.
Глава 14
Они быстро приготовили все для пикника и погрузились в «холден». Чем ближе к Динди, тем хуже была дорога, а один раз Мэтту и Джин пришлось даже толкать машину, въехавшую в кювет.
— Какая неосвоенная страна! — воскликнула Джин.