Райдзин. Сияние
Шрифт:
Спокойным оставался только обелиск с Тьмой, мрак от которой постепенно расползался вокруг, залезая пеленой на ближайшую трибуну. Надежда сохраняла спокойствие – руки воздеты к небу, вокруг кистей змеями мечутся лоскутья мрака, волосы развеваются. На трибунах же паника – я видел, как убегает Патрик с женами, как спешно покидают почетную ложу оставшиеся наблюдатели. Наблюдал недолго – расползавшийся от обелиска Тьмы мрак как-то очень быстро заполонил все вокруг, обволакивая нас. Все, по контуру шестиконечной звезды непроглядная Тьма, из недавнего окружения только белый мрамор под ногами.
Да Сильва, не прекращая молиться, только что рухнул на колени. Бертезен смотрит на меня со страхом и отчаянием, с другой стороны Ангелина закрыла лицо руками. Вдруг понял, почему у меня возникла ассоциация с космосом – вокруг тишина. Полная, абсолютная. Ангелина что-то кричит, но вижу только, как открывается у нее рот, до меня не доносится ни звука. Я перевел взгляд на Надежду – ну не может же она нас, того…
Увидел вдруг, что кавайная светлость возвратила себе кавайность. Красива, как никогда – бледность подчеркивает цвет черных волос, глазам вернулся естественный цвет, блестят. Неожиданно Надежда мне улыбнулась – тепло и приветливо. Бесстрастная маска, за которой она пряталась недавно, пропала – теперь на лице живые эмоции.
Внутри стало спокойно, напряжение ушло – Надежда не могла желать нам зла, зря я волновался. Даже стыдно немного за панические мысли, хотя совсем немного – посмотрел бы я на кого другого, оказавшегося в такой… в таком темном месте. Только хотел попробовать жестами приободрить Ангелину, как вдруг опора под ногами пропала. Как на аттракционе в аквапарке, когда падаешь в трубу, и мгновением позже я ощутил себя в свободном падении. Продолжалось это всего несколько секунд – причем ощущение пропало без дискомфорта, миг – и я вновь ощутил себя твердо стоящим на ногах.
Темнота «за бортом» исчезла, и я с интересом воззрился по сторонам: в интересном месте мы оказались. Словно в американском Гранд Каньоне на закате. Над нами багряное небо, вокруг коричнево-красные горные пики, мы в центре живописных развалин. Так, а вот это неожиданно – мы снова оказались на площадке арены, формой и размерами повторяющий эллипс амфитеатра школы «Аскольд». Только здесь стадион покрупнее раз эдак в десять, как минимум. Когда-то был крупнее, сейчас трибуны лежат в развалинах, причем камни, буквально оплывшие от времени. Это не сотни лет, тысячелетия даже.
«Альбин?»
«Десятки тысяч лет, я бы сказала», – откликнулась фамильяр.
Надо же, вместе со мной в другой мир переместилась.
«Я сама в шоке, шеф».
В том, что это другой мир, у меня не возникло ни капли сомнений. Чужое небо над головой, на Земле так не бывает. Вокруг сохранялась полная тишина, прерванная вдруг взмахом рук Надежды. Исчезли линии, закрывающие нас каждого в отдельном элементе гексаграммы – и на фоне вернувшегося звука даже шорохи показались громкими звуками, не говоря уже о молитве да Сильвы. Который уже открыл глаза и вскочил, озираясь.
– Поздравляю, мы приехали, – звонко прозвучал голос Надежды.
Кавайная светлость полностью вернула себе кавайность, сейчас она успокаивающе улыбалась. Только некоторая бледность указывала
– Хочу попросить прощения за испытанные вами неудобства, поверьте, так было необходимо. Теперь я могу объяснить вам, что…
Надежда прервалась на полуслове и вдруг грязно выругалась. Взгляд ее уже был устремлен над моим плечом, и я резко обернулся. И выругался сам, не сдержавшись. На небольшой сохранившейся части трибуны расположилось… расположилась… странное существо. Это, судя по виду, самый настоящий демон. Демонесса. Высокая, выше двух метров точно. Это понятно даже сейчас, когда демонесса сидит. Выглядит ужасающе: темно-красная кожа, пустые белесые глаза, почти полное отсутствие носа и костяные наросты вместо одежды.
Поодаль от демонессы я заметил около десятка монстров. Не менее отвратное зрелище: гуманоидное строение, кожа темно-красная, почти коричневая; безволосые и местами чешуйчатые как у рептилий тела, безносые лица и костяные гребни на руках – торчащие, как плавники у рыб.
Демонесса выглядела, как демонесса из ада; костяные твари выглядели, как мутанты из лаборатории. Выдавали родство между существами только носы, вернее, почти полное их отсутствие. Как раз сейчас я изучающе смотрел в лицо демонессе, она – белесым взором, внимательно смотрела в ответ.
– Не волнуйтесь, – раздался заметно напряженный голос Надежды. – Щит Давида – надежная защита, его не сможет разрушить даже лорд-повелитель демонов. Сейчас я восстановлю силы, и мы или убьем эту тварь, либо переждем, пока закончится выплеск стихийной силы у нас дома и вернемся.
Слова Надежды немного успокоили. Да, приятного в ситуации мало, но паники нет.
Демонесса вдруг легко соскочила с осколка скальной породы, и с женской грацией – у представительницы человеческого рода подобная походка выглядела бы сексуально-привлекательно, двинулась в нашу сторону. Демонесса подошла вплотную к границе контура шестиконечной звезды, встав напротив Ангелины.
– Не волнуйтесь, – раздался вдруг голос. Вроде голос Надежды, но чужой, искаженный: – Щит Давида – надежная защита, его не сможет разрушить даже лорд-повелитель демонов…
Голос раздавался как будто отовсюду, накрывал и обволакивал. Это говорила демонесса – вдруг понял я, увидев, как полыхают багрянцем ее недавно белесые глаза. Вдруг зазвучал инфернальный смех – обнажив острые зубы, безносая демонесса смеялась. Смеялась она негромко, но звучало оглушающе – как будто звуки преисподней накатывают волнами, одна за другой.
– А если твой щит попытается разрушить кто-то, кто сильнее лорда-повелителя? – поинтересовалась вдруг демонесса, глядя на Надежду. Не дожидаясь ответа, она – наклонив голову в человеческом жесте, перевела взгляд на Ангелину.
– Я убью тебя первой, – раздался эхом инфернальный шепот.
Ангелина испуганно попятилась назад, но почти сразу споткнулась и упала. Похоже, слова демонессы лишили ее воли и координации, буквально выбивая почву из-под ног. Девушка запаниковала – приподнявшись на локтях, начала отталкиваться ногами, пытаясь отползти.