Райнера: Грани мира

Макушева Магда

– Если захочешь меня, не сдерживайся – томно произнес джин, вызывая щекотку в животе своим обволакивающим голосом – мое тело – он обвел себя рукой с ног до головы – будет твоим, когда захочешь. Ты ведь хочешь этого так же, как и я? Я чувствовал это, пока целовал тебя.

Я не знаю, что сказать на это. Все звучит настолько откровенно, что даже я, открытая к телесным удовольствиям и ко всему чувственному, застыла и потеряла дар речи.

Джин предлагает себя открыто и бесстыдно. И смотрит на меня пронзительно, будто проникая глазами под мою одежду. Я чувствую,

как кончики пальцев начинает печь, как лицо начинает гореть, как бисеринки пота стекают по спине. Чувствую, что томление внизу живота усиливается, а тело лихорадит.

– У тебя остался один поцелуй – говорю я хрипло и тихо, стараясь не смотреть джину в глаза. Его аура порочной властной сексуальности слишком сильно на меня действует.

– Но мы не договаривались, куда я буду целовать – джин явно победно улыбается, а потом, когда я, наконец, поднимаю глаза, подмигивает мне.

***

– С тобой невозможно нормально вести диалог, джин – я помотала головой, стараясь прогнать от себя эти флюиды, идущие от джина, которые, как сладкий яд, проникают под одежду и кожу – тогда пообещай мне кое-что тоже.

– Все что хочешь – говорит Амар. Это он, конечно, зря.

– Сними полог и покажи лицо – я пытаюсь сделать голос нейтральным и спокойным, видя, как темнеют глаза джина – только без стирания памяти потом. Мы же вроде как избранные, и преград между нами быть не должно.

Джин застывает и прожигает меня взглядом. Его глаза такие черные, что они сливаются со зрачком. Брови нахмурены, лоб напряжен. Даже не видя его лица целиком, я чувствую смену эмоций на нем. От сомнений, до решимости и обратно.

– Прямо сейчас?

– Но ты же предлагаешь мне себя в любое время – хмыкаю я, хотя в груди все сжимается – вот и подходящий момент.

– Ты хочешь, чтобы я разделся целиком, фатина? Ты действительно смелая женщина.

– Не уходи от темы, Амар. Я уже все для себя решила, и от вида твоих шрамов передумывать не планирую. И раздеваться не стоит. Нам обоим. Пока что.

– Как скажешь – хмыкает джин и щелкает пальцами.

Полог исчезает, и я в первый раз смотрю на лицо Амара. Он моложе, чем я думала. Может быть потому, что его глаза, такие выразительные и глубокие, часто прищуренные, иногда темнеющие до черноты, отражают слишком многое.

Черты джина приятные, плавные, немного хищные: нос с горбинкой, острые скулы, четкие губы, с правой стороны лица темную кожу расчерчивают несколько широких полос от шрамов, они идут по щекам, задевают уголок губы, проходят по подбородку и спускаются вниз по шее. Эти отметины Амара не портят, не губят его выразительную восточную красоту. От их вида мне не противно, это не пошатнуло мою решимость в том, что этот мужчина мне нравится. Мне скорее больно, что джин пережил в своей жизни нечто страшное, нечто болезненное. Неужели в этом гармоничном мире существуют настолько жуткие проявления жестокости? Что джину нужно было сделать, чтобы с ним такое сотворили? Возможно, и хорошо, что он этого не помнит. Только напоминание в прошлой жизни навсегда осталось у него на лице.

??????????????????????????

–

Ты очень красивый – выдаю я совершенно искренне. Потом сажусь вплотную к нему и кладу руку на его щеку, прямо на шрамы. Глажу их пальцами, задевая губы. Кожа джина горячая, и приятная. Даже выпуклые полосы, на которых кожа нежнее. Наклоняюсь к его щеке и целую шрам, веду по нему губами до самого горла.

Амар вздрагивает от моих прикосновений, а потом притягивает мою голову ближе. Зарывается пальцами в волосы. Запах его кожи становится будто бы еще интенсивнее. Это пьянит меня похлеще вина. И похоже на какое-то помутнение.

Я целую Амара в губы сама. Не будем засчитывать этот поцелуй, он нужен сейчас мне самой. Чтобы подтвердить свои слова, от которых я не откажусь. Что же пятый избранный найден, пусть он полон секретов и тайн, пусть его истинная личность неизвестна, как и его прошлое, но, как и с другими моими мужчинами, на эти факты мне в данный момент наплевать.

Амар целует меня жарко, так, что воздух уходит из легких. Потом резко останавливается и отстраняет от себя. Щелчок и полог опять на его лице.

– Приглашаем гостей разделить с нами праздник – слышится у входа в шатер.

– Пойдем, сладкая, посмотрим, как джины-кочевники умеют развлекаться – глухо произносит Амар и поднимает нас с подушек.

***

В огромной шатре, пространство которого было явно расширено магией, джины сидели на подушках, курили кальяны, пили танар и беседовали. В воздухе распространялся аромат благовоний. Тут собрались все – дети, женщины, мужчины, старики. Женщин было немного, они, также завернутые в белые закрытые одежды, были окружены мужчинами, которые подавали им что-то, ухаживали, старались привлечь внимание.

Если смотреть на ситуацию в параллели моего мира и традиций стран с похожим укладом, культурой и внешним видом, то здесь был, по сути, гарем наоборот. Джины-женщины выступали в роли единственной, окруженной мужьями, каждый их которых старался угодить, порадовать, выделиться.

– Сегодня наши гости, тень Эрхана Амар и призванная, разделят с нами праздник – прозвучал голос провидца – Амара вы уже знаете, а это нера Виктория, иномирянка с даром, похожим на мой.

Джины резко замолчали и внимательно на меня посмотрели. Стало как-то не по себе под этими взглядами, но они были скорее любопытными, а не злыми.

Мы с Амаром приземлились на подушки, причем, он опять посадил меня перед собой и обнял за плечи, притягивая к своей груди, будто показывая, что я принадлежу ему.

Снова зазвучала музыка, нам подали вино и фрукты. Перед Амаром поставили ароматный кальян, который я тоже попросила попробовать.

Все было довольно спокойно и даже…интересно. Особенно когда джины начали запускать свои иллюзии, радуя детей.

Я поймала прожигающий взгляд женщины-джина, которая сидела в уголке на подушках и смотрела то на меня, то на Амара за моей спиной. Стало как-то неприятно от этих взглядов, а еще я почувствовала…ревность. Потому что то, как она пожирала глазами тень Эрхана, мне не понравилось.