Район-55 (авторская версия)
Шрифт:
Вадим мог пересилить себя и не пойти к жене старшего брата, пока тот должен был находиться на очередном дежурстве в охотохозяйстве…
Зоотехники Кир и Сан Саныч могли наплевать на вопли зверья и пойти в ближайший кабак, попить пива и думать о работе на утро…
Наталья, жена Егора, которого чаще всего называли Егерем, могла не крутить шашни с его братом. Или, хотя бы, попытаться оттолкнуть от себя Вадима, который, в момент Волны старательно изливал в неё остатки спермы…
Егерь…
Каждый из них мог, хотя бы насколько-то изменить то, что случилось позднее, когда с севера пришли зелёный свет и Волна. Это не спасло бы никого из них, но дало бы возможность хотя бы окончить жизнь не так страшно, как это произошло с большинством. Кысмет…
Рёв, идущий сверху, вбивающий в землю как колотушка для свай. Громадная, чёрная, ширококрылая тень ложится сверху, проносится, обдавая вонью, ударяя волной воздуха, забрызгивая едкими каплями…
Крик, дикий крик, проходящий через мембраны наушников… Взмах длинного, украшенного булавой костяных шипов, хвоста. Багряные всплески из развороченной спины и перекошенного рта на лице, направленного в мою сторону…
Затвор на себя, вскинуть вверх ствол автомата в бесполезной и обречённой попытке выжить. Вдавить до упора, до скрежета металлических частей внутри, до дёргающих ударов отдачи спусковой крючок. Запах пороха повсюду, так же, как и запах крови…
Взмах широкого, перепончатого, рваного, в прожилках сосудов крыла над головой, и снова рёв. Он заходит на ещё один вираж перед атакой, не реагируя ни на стрельбу, ни на рвущие плоть попадания. Взмах и он летит на меня…
Кровь ударами перфоратора колошматила в висках. Взмокший, хрипло глотающий пересохшим горлом воздух, я сидел на краю кровати, сбросив одеяло, пытаясь унять бившую меня крупную дрожь. Опять, опять!!!
А ведь уверял меня пожилой, смахивающий на Айболита, доктор, что таблетки помогут. Помогли, как же…
Снова и снова возвращаюсь туда, в проклятое и благословенное место, в чёртов Район. Почти каждую ночь иду, бегу, стреляю, тащу на себе окровавленные куски мяса, бывшие ещё недавно друзьями. Не отпускает, не даёт забыть, не становится дальше. Ни хрена! Всегда со мной и во мне, как заноза, которую никак не вытащишь…
Тёплая, мягкая рука легла на плечо. Вторая обхватила впереди, крепко прижимая к нежной и податливой груди. Длинная копна волос накрыла сверху, губы прижались к щеке:
— Снова?
— Ага… прости, разбудил тебя, солнце.
— Да ладно. Не в первый раз. Что сегодня было?
— Смок и туристы. Ох, ёёшеньки-ёё. Не могу забыть и всё тут. Таблетки
— Плохо. Будем здесь искать другого врача, или в столицу поедем всё-таки?
— Не знаю, не знаю. Смысла нет.
— Ну, конечно, откуда ему быть… э-эх.
Она встала. Прошлёпала босыми ступнями по ламинату, покачивая в свете фонаря за окном всем тем, что я так любил. Елена Прекрасная моя, чудо взъерошенное…
Всё наперед просчитала. Хлопнула дверь холодильника, что-то забулькало, заполняя стакан. Опять шлепки, возвращающиеся в комнату, скрип кресла, в которое она села.
Голубоватый, неровный свет мягко залил две самых прекрасных выпуклости, которые чуть качнулись, заставив меня еле слышно вздохнуть. Даже мурашки по спине пробежали, и кровь снова застучала сильнее. Правда, не в висках. Щёлкнула зажигалка, выхватив из темноты полные губы и чёткий, скульптурно-правильный нос. И четыре звёздочки на погоне её форменного кителя, брошенного на боковину кресла:
— Сколько же ты вот так ещё сидеть будешь на месте? Деньги пока не кончаться? Так им конец быстро придёт, если в холодильнике вместо пива и водки постоянно будут «Баллантайн» и «Кьянти». На вот, прими снотворного.
— Ещё не скоро закончатся… а там и работу найду. Ты чего?
— Найдёшь, найдёшь. Уже три месяца ищешь, и всё никак. Может к нам всё-таки? Сам понимаешь, возьмут тебя сразу. Форму оденешь, отучишься, командовать станешь…
— Нет уж, милая моя. Не пойду, хватит с меня. Набегался, настрелялся, пора и честь знать.
— Ну, ну. Ладно. — Стакан со стуком опустился на пол. Скрипнуло кресло, отпуская её. Свет снова мягко облил всё, что должно было быть им облитым. Мурашки пробежали ещё раз, ладони толкнули меня в грудь, пружины кровати скрипнули…
Уже намного позднее, когда свернувшись в тёплый клубок и завернувшись в одеяло, она заснула, я встал. Тихо, не шумя, вышел на застеклённый балкон. Было тепло, лето и не думало приближаться к своей середине. Закурил, смотря за окно, глядя на восток.
Ночью небо там, куда я смотрю, всегда с красноватым оттенком. Покуда не сгорит весь газ, закачанный под землю, факелы вокруг Города не погаснут. А, может быть, будут продолжать гореть и тогда. Кто знает?
Она права, конечно. Симптомы у нас у всех одни и те же. Мы долго ищем работу, скрывая от самих себя, что нам это не нужно. Просыпаемся каждую ночь, взмокшие от пота, с бешено бьющимся сердцем. И редко когда кто-то из нас уезжает отсюда.
Потому что там, в паре десятках километров от моей однокомнатной квартиры, небо ночью всегда озарено красным. Там, по периметру, постоянно барражируют вертолёты. Там, за колючкой и линией укреплений, своя жизнь.