Район-55 (авторская версия)
Шрифт:
— Чего не спится-то? — поинтересовался я, разворачивая собственный спальник. — Устал или не особо вашим новеньким доверяешь?
— Ага, — Седой потрогал начавший пригорать кусок и немедленно начал дуть на обжёгшиеся пальцы, — не доверяю. А особенно твоему туристу. Ты ему сам-то доверяешь?
Прежде чем ответить, я подумал, между делом расстёгивая ботинки. Особых причин для недоверия вроде не было. Вёл себя оператор грамотно, когда дело дошло до стрельбы, не растерялся, показав, что действительно знает, с какого конца за «ствол» держаться нужно. Немного настораживало кое-что, но делиться этим с Седым я не
— Да вроде не к чему придираться. Тем более, Седой, рекомендацию на него мне Сдобный дал. С какой стати ему мне врать?
— Ну да ладно, Сдобный так Сдобный, — Седой критически осмотрел результаты своих трудов. — А за своими гавриками я всё-таки присмотрю. Спокойной ночи, Пикассо. Спи, я покараулю тут, да и за костром посмотрю, ночи-то всё холоднее становятся.
Устроившись, я задремал под хруст уничтожаемых Седым собственноручно произведённых кулинарных изысков.
Разбудил меня Большой. Пинком по пяткам, эсесовец здоровый. Он сидел возле костерка, попивая дымящегося «купца» из своей старой стальной кружки, с ручкой, тщательно замотанной толстыми шерстяными ниткамии довольно жмурился. При этом донельзя напоминая медведя-шатуна, добравшегося до пчельника. Никогда я не понимал вот этой его страсти к употреблению густого, чёрного как дёготь, крепчайшего чая, по температуре близкого к кипятку. Но на вкус и цвет, как говорится…
— Вставай, — он прихлебнул своё адское варево, — пора молодых менять.
— Ага. Седой спит?
Большой ткнул пальцем в направлении непонятной кучи тряпья, лежащей в углу. Присмотревшись, я понял, что это был тихо похрапывающий Седой, завернувшийся в своё, давно ставшее притчей во языцех, самодельное пончо.
— Встал минут сорок назад. Приспичило отлить мне, понимаешь. Не иначе как аденому подхватил. Пришлось встать. Эх, Пикассо, старый я стал, авно стал…
— Да и молодой был, чать, то же самое был, — я ухмыльнулся. Под настроение наш терминатор любил вот так вот пожаловаться на возраст и болячки, которые на самом деле боялись его как огня. За всё время, что его знаю — хоть чихнул бы разок. Да и лет было ему, по самым жестоким прикидкам, явно не больше сорока. — Ну, встал, и чего?
— Чего, чего… Отправил его спать, а то он чуть в костёр носом не сунулся. Чай вон весь выдул. Ты не знаешь, чего это он весь в крошках был?
Проигнорировав вопрос, я выбрался из спальника и собрался будить журналистку. Жалко, конечно, будить девчонку, но нечего напрашиваться было. Сама виновата.
Большой остановил меня в самый последний момент, просто придержав рукой и не сказав ни слова. Отставив кружку, мотнул головой в сторону выхода, взял «Печенег» за ручку и пружинисто поднялся, бесшумно растворяясь в дверном проёме. Делать было нечего, надев шлем и накинув капюшон, я взял свой «Калаш» и пошёл за ним.
«Отмычки» и Алексей сидели за импровизированной баррикадой из обломков бетонных блоков, ржавого сейфа и кучи железа непонятного происхождения. Баррикаду сооружали тремя командами, сразу после того, как определились с этим маршрутом. Несколько раз её уже приходилось проверять на прочность.
— Спокойно, — поинтересовался Большой у Снегиря, — или как?
— Нормально. Только волков шуганули разок, — Снегирь, маленький и плотный колобок, гордо продемонстрировал свой старый
— Кто наверху? Лебедь или Скопа?
— Если честно, то не в курсе, — оператор недоумённо пожал плечами, — у них там не слышно ничего.
Большой повернулся в его сторону:
— А никто не додумался посмотреть, что ли? Они там вообще живые?! Снегирь, вы тут что, анекдоты рассказывали друг другу, и думать про них забыли?!!!
Мне было очень интересно, каким образом новички выкрутятся из сложившейся ситуации. Ясно было, что на крыше всё в полном порядке, но я полностью одобрял действия Большого. В Районе, поначалу, случается такое, когда начинаешь считать, что полностью контролируешь ситуацию. А это всегда очень опасно. Расслабишься — и р-раз, тебя уже, радостно и довольно похрюкивая, обгладывает голодный и злющий вурдалак. И хорошо, что сейчас им это доходчиво объяснял Большой. Руки он распускать не будет, а вот тот же самый Седой запросто мог заехать в ухо и был бы прав. Нашему монстровидному пулемётчику хватит и того, что сейчас он нависал над Снегирём всей своей громадной тушей, ревя вполголоса, как раненый гризли
Конец этой моральной экзекуции положил Лебедь, высунувшийся из-за мешочного бруствера и доходчиво, применяя очень интересные выражения, объяснивший, что наверху всё в полном порядке и не хрен орать. После этого «отмычки» и оператор отправились отдыхать. А нам с Большим — пришло время обстоятельно поговорить.
Вообще-то и внешность нашего последователя легендарной Анки из «Чапаева», и манеры, в особенности разговора, абсолютно не давали даже намёка на его немалый интеллект. Но под его массивными, нависшими бровями и мощным, покатым лбом скрывалась звериная интуиция и острый аналитический ум. И не думаю, что разговор нам предстоит о построении утреннего маршрута.
Так оно и оказалось. Само собой, разговор пошёл о наших подопечных. Большой присел за двумя бетонными блоками на старое сиденье от «Беларуси», поставив «Печенег» рядом, выудил из кармана «разгрузки» полиэтиленовый мешочек с жареными семечками и, повернувшись лицом к своему сектору, начал выкладывать свои сомнения и наблюдения.
— Я им не доверяю. Конечно, сомневаться в Сдобном варианта нет. Но что-то не то. Чую, что пытаются нас в чём-то наколоть. Но не могу понять, в чём?
— Что именно тебе не нравится? От нашей прогулки вроде ничем, типа подставы, не попахивает. Ну, обратил я внимание на то, что слишком профессионально Лёха работает с оружием. Странного-то в этом нет ничего. Говорит, что служил в разведке, обращаться должен уметь.
— Это как раз не настораживает. Ты ж не видел, как его напарница работает. Пусть и «еврейка» у неё модернизированная, облегчённая и всё такое. Она же даже не вспотела, когда эти зверюги на нас накинулись, и ей тоже отстреливаться пришлось. А стреляла-то до чего красиво. Без задержек, навскидку, шила, как хорошая швея в «Зималетто»… По три выстрела. И все в голову. А потом уже — вокруг, типа кучно легло.
— Ну, ты загнул, Большой. А блевали они как, на пару с оператором своим? Да и не сказать, чтобы она всю дорогу спокойная была. Может ты чего-то зря так мандражируешь?