Район-55 (авторская версия)
Шрифт:
— Да-а-а-а… — Он закашлялся. — Говорили мне, что скотина ты редкостная, несмотря на то, что выглядишь пай-мальчиком. Считай, что уговорил. Меня Волком кличут. Андрюха Волков я, с Новосибирска.
— Вот и умница. — Я отвлёкся, попросив Скопу, к тому времени закончившую потрошить вещи наёмников, присмотреть за остальными нашими компаньонами. — А теперь — ври по порядку. Кто, как, и зачем вас нашёл и послал за нами, да так умно, что вы постоянно впереди шли. Рассказывай, птица-говорун, не стыдись…
— Ну, ты и гнида всё-таки, художник засратый. — Волк ещё раз
Наёмник заметно бледнел, и дышал всё тяжелее. Видно, он и в самом деле переоценил себя. А, может, дело было в болевом шоке. Не знаю. Мне-то сразу было ясно, что до вечера он не дотянет. Максимум час-полтора ещё, и всё, прими Господи душу раба твоего, Александра Волкова… Блефовал я, конечно, намеренно, но как ещё-то было поступать?
— Слышь, Пикассо… — Волк уже начинал сипеть. — Мне-то теперь по барабану… За вами ещё наверняка кто-то идёт… Чую я, что так и есть… Слишком уж куратор серьёзный был…
Да уж, спасибо тебе, Саша… Хоть и перед смертью, а поступил как хороший человек…
Он не успел ничего понять, когда я воткнул иглу уже давно готового инъектора ему в шею. П-ш-ш-ш… «Блаженная смерть» — средство безотказное. Оно проверено временем и боевым опытом….
Наёмник Саша Волков, родившийся в Новосибирске и бывший когда-то самым любимым мальчиком для своей мамы, улыбнулся, задрожал всем телом, и, вытянувшись, уснул навсегда. Спи спокойно, «пёс войны». Надеюсь, ты простишь меня, понимая, что я только защищал себя и друзей. Придёт мой срок — встретимся…
Алексей, к тому времени, как я подошёл, уже умер. Настя успокоилась и сидела рядом с ним, положив его голову к себе на колени. Я не знаю, насколько хорошо они друг друга знали и были ли близки… Но сейчас мне было искренне жаль и её, эту хорошую и славную девушку, и её напарника. И пускай они пытались нас обмануть… Какая разница? Да никакой. Просто ещё одним хорошим человеком стало меньше.
Мы закопали его в зарослях бурьяна, под молодой берёзкой, прикрепив к её стволу небольшую картонку, на которой написали имя и фамилию. Никто не гарантирует того, что в скором времени её кто-нибудь не сорвёт, но, тем не менее…
Из найденных на телах наёмников гранат я устроил несколько растяжек. Небольшой сюрприз для мародёров и местного зверья, если кто-нибудь из них решит порыться в его последнем пристанище.
«Диких гусей», пришедших по наши головы в Район, мы дотащили до ближайшей конфорки, куда их и покидали. Вспыхнув факелами, они быстро вознеслись
Пора было двигаться дальше, несмотря на то, что Большой был ранен. Ладно, хоть, что обработанная гемоклеем и перетянутая ИПП рана не мешала ему двигаться в хорошем темпе.
Топь — не самое гостеприимное место в Районе. Здесь хватает таких тварей, что перед ними может поблекнуть весь зоопарк самого Радостного. А уж сколько из них встречается чуть ли не в единичном экземпляре — это вообще не известно. Но от своего ярко выраженного индивидуализма они явно не становились менее опасными. Так что идти нам приходилось быстро, но очень и очень осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам.
Тем временем жизнь вокруг кипела и била ключом. И хорошо, что не ключом на «тридцать два» и по нашим головам.
Топь, как ни странно, регенерировала более-менее нормальную природу куда как раньше остальных областей Района. Во всяком случае, даже из птиц здесь были не только вороны, как в других местах. Пару раз мимо с кряканьем пронеслось несколько уток. Хотя, конечно, охотиться на них я бы точно не стал. Мало ли….
Идти теперь стало сложнее. Хотя Большой и расстрелял две из своих трёх коробок с лентами, груза у нас не убавилось. Пришлось взять с собой «Хеклер» погибшего Алексея, чтобы как-нибудь уравнять наши потери в боеприпасах. Захватить все подходящие патроны из снаряжения наёмников. Вторую винтовку Скопы пришлось нести мне, так как наш богатырь после кровопотери явно стал уставать.
Поворачивать назад мы не рискнули. Возможно, что Волк и врал, возможно, что и нет. Проверять не хотелось. Идя вперёд, мы могли наткнуться на кого-то из наших ребят, и тогда будет проще. В голове уже давно появилась твёрдая убеждённость в том, что до Радостного я пойду в любом случае. Даже если останусь один.
Я ни хрена не спаситель мира. Не верю в то, что меня, за моё участие, ожидает что-то грандиозное. Но если за нами посылают несколько групп наёмников — значит, дело серьёзное, и довести до конца его нужно из принципа. Да, вот такой я дурень. И плевать мне, что и кто про меня подумает. Тупо пойду вперёд, насколько хватит сил и везения, дотяну, и, стиснув зубы, закончу начатое дело.
Датчик ловушек тихо щёлкал, выявляя новые опасности. Идти было не тяжело. Здесь, на Топи, серьёзные ловушки увидеть можно издалека. А мелкие здесь и не попадаются. Такой вот парадокс.
Тропинка заметно сужалась, углубляясь в высокий, в человеческий рост, камыш. Эх, хорошо, что здесь змеи почему-то не водятся. Терпеть не могу этих гадин. Любых, включая ужей. И это не значит, что я не умею их готовить, как кошек из «бородатого» анекдота. Как раз таки готовить и умею. И есть тоже, если придётся. Что, вполне возможно, совсем не за горами. Хоть и расходуем мы еду аккуратно, она у нас не бесконечная. А артефакта типа «скатерть-самобранка» ещё никто не находил. И хорошо, что у каждого из наших врагов-наёмников при себе оказалось по нетронутому армейскому сухпаю.