Район-55

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Большой, спрятавшийся за противоположным бетонным откосом, смог проковырять небольшую щель в том месте, где соединявший две плиты раствор растрескался настолько, что вываливался. Он приник к ней лицом и, сощурившись, вглядывался в то, что происходило в коридоре.

Полковник Забелин шел вперед, отсчитывая десять последних шагов в своей жизни.

Он был реалистом и понимал, что сейчас погибнет. От чего — это уже было неважно, хотя очень хотелось, чтобы план, который пришел ему в голову, сработал.

Ему

не нравился Измененный, начавший движение вниз. Он был, или казался, слишком разумным для рядового создания Района. Чего стоил его смешок, который раздался после того, как Забелин сказал о невозможности возвращения назад.

Что бы там по его поводу ни думал погибший Бармаглот, но «конторщик» не был ученым. Большую часть своей службы Забелин был оперативником, придя в ФСБ из очень серьезного спецназа. И ножами работать он умел, и именно на это сейчас и полагался, решившись на самоубийственный бой.

Он никогда не верил в то, что перед смертью можно увидеть перед глазами всю свою жизнь, и сейчас понял, что ошибался.

Мутант, перетекая вниз, шипя, капая слюной, метнулся к нему. А перед глазами мелькали цветные кадры того, что осталось далеко позади.

Тварь метнулась вперед, размываясь в таком молниеносном прыжке, которого сложно было ожидать от столь крупного тела. Забелин чуть улыбнулся и, пригнувшись, рванулся ей навстречу.

Шансов победить у него не было. Первым же выпадом передних нижних лап, увенчанных острыми роговыми пиками, тварь пробила ему бедро и правое плечо над ключицей.

Нависла над ним, сжалась в острый, ощетинившийся роговыми выступами клубок и, резко распрямившись, подтянула его к оскаленной пасти и блеснувшим когтям.

Боль была обжигающей, пришедшей изнутри и мгновенно заполнившей собой все вокруг. Она была раскаленной и белой, как кусок арматурины, извлеченный из печи, похожей на кусок плавящегося стекла.

Забелин захохотал, когда шипящая щель, выпустившая десятки иголок, покрытых темной слюной, наклонилась к нему.

Закашлялся, когда лезвия когтей вошли под ребра, проткнув кожу и узкий щит мышц, и снова зашелся диким хохотом, пришедшим откуда-то из глубины сознания.

Ярость, черная как смоль ярость берсерка проснулась в нем от боли и ненависти к этому, такому чужеродному, существу.

Левая, свободная и неповрежденная рука метнулась вперед, погружая лезвие с зазубринами на спинке глубоко внутрь твари, пробив костяную броню грудины.

Тварь завизжала, чуть отпрянув в сторону и промахнувшись пастью, не зацепив лица Забелина.

А он, превозмогая боль, воткнул второй клинок, погружая его глубже и стараясь закрепить там острие.

Мутант дернулся, брызнув на «конторщика» слюной, слизью из вывернутых ноздрей и горячей темной кровью.

И тогда полковник, дотянувшись зубами до кольца гранаты, с хрустом зацепил его зубами и рванул на себя…

Сведенные

вместе усики легко поддались, пуская ударник вниз…

Еле ощутимый запах сгорающего пороха — именно его почувствовал Забелин перед тем, как окунуться в пламя вспышки, поглотившей «конторщика» протуберанцем взрыва…

Большой пригнулся, вжимаясь в стену. А за ней в замкнутом пространстве помещения грохнул взрыв гранаты, полностью перекрыв громкие щелчки сработавших ловушек.

Мгновением позже воздух засвистел, наполняясь осколками металла, крошками бетона и штукатурки, выброшенными в проход взрывом. Мы закрылись руками, слыша, как они барабанят по стене напротив нас, впиваясь в нее острыми краями.

Коридор заполнился дымом от сгоревшего пороха и взрывной смеси, серыми клубами поднятой пыли и оседающими частицами покрытия стен.

Когда все это наконец полностью опустилось вниз, я выглянул из-за угла, пытаясь понять, получилось ли у Забелина. С первого взгляда, несмотря на плохую освещенность, мне стало ясно, что получилось абсолютно и окончательно.

Красноватый свет все так же отбрасывал тени по углам, но в нем уже не было ни уродливого паука-монстра, ни человека, ценой своей жизни подарившего нам время для того, чтобы мы могли пройти еще немного вперед.

Прямо на пороге валялась оторванная и полностью деформированная голова мутанта, которую я узнал по непропорционально длинной шее.

То, что осталось от «конторщика», лежало в дальнем углу бесформенной кучей в обрывках одежды.

Ждать, пока разряженные аккумуляторы ловушек снова наполнятся убийственной энергией, мы не стали.

Настя оглянулась на тело Забелина и, шмыгнув носом, скользнула в дверной проем.

— Долго еще, Настя? — Аккуратно пройдя между лениво шевелящими своими усами двумя «разрядниками», я присоединился к ребятам, ожидавшим меня в конце очередного поворота. — Чего-то идем, идем и никак не придем.

— Еще метров двести. — Девушка устало вздохнула, смахнув пот со лба. — Почти дошли.

— Хорошо, честное слово. — Большой бросил вперед кусок кирпича, заставивший еще одну злобную «электрючку» шандарахнуть по нему как следует. — О! Можно идти…

Позади уже давно не раздавалось пулеметных очередей. То ли сектанты смогли как-то отключить «электрючки», то ли они их тупо расстреляли из гранатометов (а взрывы были), то ли электроника все-таки отрубилась.

Думать о том, что за нами продолжают идти, не хотелось. Хотелось думать о чашке кофе, хорошей котлете, порции спиртного и прекрасных, третьего размера сиськах Анжелки, бравшей с меня только половину своей обычной таксы.

Но, как обычно, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. И потому в моей голове постоянно щелкал детектор, отмечающий наиболее удобные для занятия обороны места.