Район : возвращение

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Мы со Скопой отошли за опоры линий электропередач, накренившиеся, но ещё упорно не сдававшиеся времени и не падающие. Толстые бетонные прямоугольники столбов, за которыми очень неплохо можно укрыться. Так, что у нас там говорит наша умная электроника в шлеме по поводу численного состава противника?..

Э-э-э… однако. Нет, мне, конечно, очень импонирует то, что нас так высоко ценят, но чтобы столько?!! Тридцать, или около того "серых", в полной штурмовой выкладке. И это при том что их один чёрт явно не больше ста пятидесяти бойцов, как говорилось

в разведданных в ГБР. И одна пятая этих безумцев сейчас бодро трюхает в нашу сторону, вот уж где хоть стой, хоть падай.

– Отойти не успеем? – Сдобный, к которому я обратился, чуть помолчал.

– Нет. Положат в спину. Надо хотя бы половину положить, а там отходить с ребятами. Кто-то останется прикрывать.

– Кто-то? – Сестра хохотнула. – Подсказать кто?

Вам было когда-нибудь страшно так, что внутри всё сворачивается и не даёт нормально дышать какое-то время? Если да, то вы меня поймёте, потому что именно так было сейчас. Я повернулся к ней и увидел тоже самое, что чувствовал, в её глазах. Страх, которых старался подчинить себе, напирая тем, что вот-вот, прямо сейчас вас может не быть. Просто не быть… и что?

Там, вон за спиной, три раненых человека, давно ставших родными не по крови, а по тому, что нас объединяло. И идут к нам те, кого я ненавижу от всего сердца, чистой и кристаллизованной ненавистью. Боятся того, что будет? Да не смейтесь, я боюсь только не успеть сделать то, что нужно. Вся жизнь ведёт к одному финалу, и если уж выпадает такой шанс уйти достойно, то я возьмусь за него. И то, что со мной будет самый близкий человек – это тоже хорошо. Она не хочет уходить, и я не буду заставлять её делать это, мы давно знаем то, что и как делать. И ведь есть ещё кое-что, что сейчас может перевесить чашу весов в нашу пользу.

Я очень хочу верить, что у той, которая осталась за Чертой, всё будет хорошо. Если не смогу увидеть это сам… такая судьба. Но кто знает, ведь не зря мы считаемся теми, кто без мыла влезет и вылезет, куда и откуда угодно. А то, что у меня есть, заслуживает того, чтобы попробовать это сделать. И взять в руки её, такое любимое лицо, заглянуть в глаза и понять, что всё сделал правильно. А это делает тебя другим, намного более сильным, потому что есть ради кого жить. Так что, господа с выжженными крестами на лбах, сейчас вас ждёт война, у меня есть все причины для того, чтобы выиграть её и вернуться туда, где меня ждут и любят.

Нас засыпало крошкой от прямых попаданий "консерваторов", которые всё-таки смогли подобраться ко мне и Скопе. Зажали нас в той самой подстанции, где кровь Кота ещё не высохла до конца, заставили не высовываться из неё. Чёрт… как же не хочется думать о том, что мы можем проиграть, если в этой партии не случится неожиданной рокировки.

Парни ушли, унося с собой всех тех, кто уже пострадал во время этих безумных суток в Районе. Вчера в это время тоже было не очень весело, но сегодняшнее закатное небо почему-то так ярко и чётко вклинивается

в память…

Мы даже не отстреливались, лишь изредка выпуская по несколько патронов в сторону "серых". А смысл, если они всё равно обложили нас, стараясь уничтожить тех, кто выкосил большую часть отряда. Гордость… да, гордость есть. Мы смогли, оттянули на себя всех этих ублюдков, и положили многих. Вдвоём, наплевав на здравый смысл и то, что нужно опасаться за собственные жизни, мы сделали то, что не могли даже представить. "Пуритане" и не думали двигаться за ушедшими парнями, озлобившись на двух не сдающихся рейдеров, упорно вцепившихся в этот маленький пятачок на самой окраине Радостного.

Спина упиралась в выщербленную кирпичную стенку, так чётко ощущаемую по какой-то причине. Грустно и обидно, больше никак и не скажешь. Мы почти смогли дойти до того самого финала, который хотелось увидеть, оставалось ещё немного. Но новая группа "серых" не дала нам уйти, не дала закончить то, что начали вдвоём. Ну что же, весьма неплохой финал, если уж так разбираться… пафосный и героический.

– Эй, брат… – Моё золото повернулось ко мне.

– Да, моя хорошая?

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, коза…

Ну, осталось совсем немного, осталось чуть-чуть…

Когда там, за стенкой, что-то ухнуло, издав звук практически идентичный прямому попаданию снаряда в дом, то сначала я ничего не понял. Подумал лишь, что "серые" совсем с ума сошли и решили нас попугать. А потом…

Бывает так, что в грохоте и треске боя ты вдруг понимаешь, что вокруг тишина, на совсем маленький кусочек времени, но тишина, тяжёлая и давящая физически ощутимо. Так и сейчас, именно так…

И когда в этой тишине вдруг стал чётко различим звук всё более нарастающего басовитого жужжания раскручивающегося механизма Гатлинга, я даже не стал удивляться тому, происходит. Возможно, что именно это имел в виду Танат, тогда, год назад, именно это, когда говорил про то, что мы с сестрой нужны нашему городу, именно про это.

А там раздался рёв авиационной шестиствольной пушки, сейчас в клочья разносящей всех тех, кто ещё пару мгновений назад думал что всё, они победили, мне захотелось заплакать. Не помню, как это делать, но очень сильно захотелось. И знал, кого увижу, когда найду в себе силы встать и выглянуть в давно разрушенный оконный проём подстанции.

Вот так и не верь в чудеса, когда они происходят с самим тобой, неожиданно и сразу, становясь ощущаемыми и осязаемыми. Наше чудо, которое пришло само… я знаю, как оно выглядит, и я безумно рад, что мой Радостный выкинул нам этого джокера, который поможет нам выиграть всю партию. Что сказать?… Да просто – игра продолжается.

Дебют: белые начинают и..?

Свет падал в старый ангар через большой стеклянный "фонарь" в крыше. Его не хватало, так как небо по обыкновению было затянуто серыми и низкими тучами. Но тем, кто находился в ангаре, его хватало.