Районы
Шрифт:
— Мальчики, а вы теперь к ужину спускаться никогда не будете? — появилась на пороге Алиса.
Вообще, красотка стала позволять себе достаточно много. К примеру, не давать знать, что поднимается по лестнице. Хорошо, что я уже узнавал ее шаги. Или могла взять и прийти тогда, когда захочет. Как та самая кошка, которая гуляет сама по себе.
И я вроде разговаривал с ней, наказывал (разными способами, в том числе даже ставил в наряд), но Алиса воспитывалась плохо. Вот я и уперся в педагогический тупик. Что называется, видели глазки, что брали, теперь хоть повылазьте.
— Если бы
Пахло съедобно. Мешок муки, найденный в бомбоубежище, пришелся как нельзя кстати. Алиса у нас не пекла, а вот у Громуши выходила вполне неплохая сдоба. Это не считая обычного хлеба.
— Я у себя поем, — схватил тарелку Крыл, сразу поняв, что красотка пришла сюда не просто так. Алиса вообще никогда и ничего не делала просто так. — Еще поспать надо. Все равно сегодня в ночь дежурить.
— Спокойной ночи, Крылик, — проворковала она. — Шип, а ты не наедайся сильно. А то у меня на тебя планы.
Ну вот, Шипастый, дожили. Теперь ты самому себе не принадлежишь. Подчиненные тебя не слушаются, ешь ты по команде, что дальше? Заставят прыгать через горящий обруч. По-хорошему, стоило сейчас жестко поставить эту выскочку на место. Оборвать все эти деструктивные половые связи.
Так и сделаю… Разве что, чуть попозже. Потому что в это самое мгновение Алиса несколькими движениями избавилась от одежды и медленно, будто дразня, стала подходить ко мне. Сам не заметил, как руки притянули ее к себе, а губы жадно нащупали горячий сосок.
Может, это во мне какие-нибудь психологические проблемы из детства? Мать там не долюбила или что еще. Вот я и ищу постоянно утешение в женской груди. Нет, не зря же у меня к ней такая нездоровая тяга?
— Вот правильно говорят, старый конь борозды не портит, — тяжело дыша, слезла с меня Алиса, после продолжительной скачки.
— Но и глубоко не вспашет, — закончил я поговорку. — А что, я такой старый?
— Не во всем, конечно, — шаловливо провела ноготком Алиса мне по груди.
— Для меня старые это те, которые вместо кипиш говорят хипиш.
— А для меня те, кто использует оба этих слова. И еще иногда ты брюзжишь как древний дед.
— Потому что в группе должна быть строгая дисциплина…
— Вот-вот, как сейчас, — усмехнулась Алиса, надевая футболку. — И привычки у тебя старперские.
— Например? — удивился я.
— Взять вот этот же диван. Давно бы выбросил его, притащил сюда нормальную кровать. Я бы у тебя оставалась. Все равно и так все знают, что мы…
— Телами дружим? — хмыкнул я. — Ну, секс это одно, а вот жить с кем-то, впускать его в свой мир, терпеть чужие привычки, это уж прости, совершенно другое. Может — этот диван мой единственный шанс для тихой и счастливой жизни. Бог с ним, пусть старперской.
— Шип, ты иногда бываешь таким коз… нехорошим человеком, — сверкнула глазами Алиса. И уже в дверях добавила: — Спокойной ночи.
— И тебе.
Стерва, но что-то человеческое в ней осталось. Я увидел это там, в бомбоубежище. Однако на сексе она повернута так, как я не был в лучшие годы. Мне жаль ее парня в том, прошлом мире. То, что он был, может даже не один,
Зато я с удовольствием в полном одиночестве съел рыбный пирог. Не сказать, что произведение искусства. На мой взгляд тесто чуток жестковато получилось, но спросите у любого жителя Города: «Как давно он ел пирог»? Ответом будет недоуменная физиономия.
Я умылся, лег на свой продавленный диван, который пока еще спасал от нежелательных супружеских отношений, достал бутылочку кофейного ликера собственного производства и пригубил. Эх, хорошо!
И надо всего лишь растопить сахар до состояния "почти прилипшая хрень к кастрюле", дать настояться кофейной жиже, все процедить, смешать. Конечно, сюда бы еще ванили, а вместо водки ром. Бах, и ты теперь не стареющий алкоголик, а этот, как его, еле вспомнил — кавист.
Конечно, веселого мало, но без двухсот грамм я в последнее время и уснуть не мог. Вечерние дозы «лекарства» никак не отражались на моем состоянии. Похмельем от этого я не страдал. Для подобного надо было бочку водки выпить. Но вот то, что бухло категорически заканчивалось, меня беспокоило. И ведь не устроишь вылазку ради поиска «припасов». У нас все есть. К тому же, подвергать группу риску ради того чтобы выпить — самое хреновое, что я мог сделать. Будем против воли становиться трезвенниками. Правда, внутреннее чутье мне подсказывало, что с этим возникнут определенные трудности. И скорее всего, даже не у меня.
Но я привык решать проблемы по мере их поступления. Что называется, будет день, будет и пища. Сейчас же лишь услышал, как Слепой усталой, шаркающей походкой спускается вниз. Значит, в ружье встал Крыл.
Я прикрыл глаза, довольный приятным расслаблением в теле, которое принес алкоголь. Мышцы стали мягкими, податливыми, голова на удивление легкой. Сон нежными волнами накатил на меня, увлекая в свои объятья. И будто я снова не зрелый мужик, а маленький мальчик, которому только что родители подоткнули одеяло.
Внезапный выстрел разорвал тишину в клочья и заставил меня сесть, судорожно соображая, что произошло. Где я? Сколько спал? Что случилось?
Вопросы выскакивали один за другим, словно жареный хлеб из тостера. Ответы приходили не сразу, а с некоторым запозданием. Так, я Шипастый, это моя квартира, сейчас ночь хотя нет, почти утро, стреляют снаружи. Блин, Крыл!
Но осознание всего ушло несколько секунд. Мой мозг слегка ускоряли выстрелы, которые пусть и были одиночными, но не стихли. Нападающие будто кого-то искали в темноте. Теперь стало ясно, что огонь ведут с нескольких точек. Не нападут, да? Боятся? А дядя Шип говорил, дядя Шип предупреждал.
На лестницу я вылетел уже зеленый, чрезвычайно собранный, легкого опьянения как не бывало, и сжимая в руках винторез. Сейчас мы с тобой немного повеселимся.
Конечно, мне было интересно, кто решил попортить собственную шкуру и напасть на нас. Если предположить логически, то зэки. Сейчас утро. А путь до них не близкий. Вот они и выдвинулись в сумерках, чтобы Крыл их не отследил. А до этого благополучно пудрили ему мозги своей исключительной пацифичностью. В карты они играют и чифир пьют. Прям детсадовские мальчики-одуванчики, а не рецидивисты.