Райшаария
Шрифт:
– Подожди, давай проверять будем потом. Я хочу кое-что знать.
– Что, например? – он оперся на локоть и смотрел на меня.
Я не смутилась. Я так и не видела себя со стороны, и поэтому стеснения не ощущала.
– Когда ты понял, что все это – не сон?
Громов вздохнул. Такие признания очень тяжело сделать.
– Оля, очень давно. Прошло уже много лет. И, знаешь, еще никто из тех, кому я это рассказывал, мне не поверили.
– А их много? – спросила я.
– Нет. Не вижу смысла выставлять себя идиотом лишний раз. Ты первая, кто в это верит.
Что-то примерное я и предполагала. Ведь так трудно менять устоявшееся мнение и поверить в то, чего ты и сам толком не понимаешь. Ведь каждый верит в то, во что он привык верить. А принять что-то необычное
Трудно поверить, что у тебя в комнате на диване сидит гном, если ты его не видишь. Даже если это и так!
– Расскажи мне, что знаешь, – попросила я.
– А что тут рассказывать? – Паша вздохнул. – Это началось, когда пропала моя младшая сестра. Точно не помню, сколько пошло времени, но она мне приснилась и сказала, что у нее все хорошо, и этот выбор она сделала сама. Я рассказал свой «сон» маме. Мать долго плакала. Под выбором она поняла самоубийство. Но так как тела Полины так и не нашли, мама стала убеждать себя, что Полина жива. Я пытался еще раз найти Полину во сне, чтобы спросить, что это за выбор. Это было чисто подсознательно. Полину я не видел, но слышал ее голос, который говорил, что она уже далеко, и у нее все хорошо. Я не мог поверить, что двенадцатилетняя девочка может принять серьезное решение, и, тем более что оно правильное. Но мне почему-то стало за нее спокойно. Потом я попал сюда. Каждый раз, побывав здесь, я чувствовал необъяснимый заряд энергии и прилив сил. Решения приходили сами собой. Я уже устроился в частную компанию, которая занималась розыском пропавших людей. А потом не стало отца. Он тоже ушел во сне. Его сердце перестало биться. Сердечная недостаточность. Мама сказала, что он умер от горя. Но когда он пришел ко мне во сне и сказал, что пошел за Полиной, что ей нужна помощь, и он не может оставить ее одну, я подумал, что я медленно схожу с ума. Он сказал, что это не сумасшествие, что мне просто нужно в это поверить. Я не поверил. Уже потом, много лет спустя, когда я столкнулся с тем, что есть случаи, когда люди исчезают при невыясненных обстоятельствах, я начал об этом задумываться. Немного, но есть. Моя работа была связана с поисками, поэтому я искал во всех направлениях. И во всех реалиях. Вот, наверное, и все.
– А когда ты понял, что сны – это другие реалии? – спросила я.
Павел снова вздохнул.
– Не знаю. Просто принял это и все. И еще я видел людей, которые не смогли это принять.
– И что с ними?
– Они по-своему счастливы, – тихо сказал Громов.
– То есть получается, что мы с тобой не одни?
– Видишь ли. Есть люди, которые спят и думают, что видят сны. Есть люди, которые путают сны и реальность. А есть люди, которые путешествуют по снам.
– Да, уж….Раньше я думала, что, когда я засыпала, то все исчезает. А получается, что на самом деле я веду постоянный образ жизни, только в разных измерениях.
– Можно сказать и так, – согласился Громов.
– Тогда почему, человек не может отказаться ото «сна» полностью? – задала я вопрос.
– Может потому, что тебе нужно успеть что-то и параллельной вселенной. И усталость является сигналом? И потом, только «засыпая», ты можешь найти вход в другой мир.
– Ясно, – согласилась я.
– А как ты нашел меня? Тогда?
– Рудик. Мы с ним давно подружились. И я его почему-то понимаю. Он сказал, что тебе нужна помощь. Как же я удивился, узнав, что это ты!
– В каком смысле?
– Я никак не ожидал, что найду тебя там.
– Не совсем поняла. Что со мной не так?
– С тобой все было не так. Ты вела себя не так, как ведет себя нормальная женщина.
– Ну, спасибо! – не выдержала я.
– Не обижайся, я не в том смысле! Любая другая на твоем месте, вцепилась бы руками и зубами за предложение Соловьева. Любая другая бы на твоем месте хваталась бы за любого, кто был бы на расстоянии дотянуться. Но не ты. Тебя устраивало общество самой себя. Это странно. И я попросил Соловьеву,
– Зачем?
Громов наклонился и поцеловал меня.
– Неужели ты этого так и не поняла?
– Объясни, – попросила я.
– Ну, – протянул Громов. – Мне очень хотелось узнать тебя лучше.
– А по нормальному никак?
– По нормальному? – переспросил Громов. – Поверь, с тобой – никак!
– И поэтому ты все это время молчал? А я голову себе сломала, думая что, да, как?!
– Я, действительно, очень боялся, что ты этого не знаешь.
– Громов, ты – подлец! Ты самым бессовестным образом воспользовался беззащитным положением, думая, что я просто сплю!
– Э, нет! Я знал, что ты не спишь. Поверь, нет никакого удовольствия, заниматься любовью со спящей женщиной! – Сказал он с легкой улыбкой, явно вспоминая все, что было.
Ну, что ж, кое-что прояснилось. Правда, я так и не спросила у него, как он познакомился с Алианной. Думаю, что не на все вопросы нужно знать ответы. Некоторые и так очевидны. Я не сказала ему, что могу попытаться найти его сестру. И я ничего не сказала ему ни о себе, ни о Райшаарии. Он не спрашивал. И я оставила все как есть.
Глава 12.
С Алианной я тоже вела себя так, будто вижу ее в первый раз. Правда, я стала до мелочей расспрашивать Элину о том, что происходит у нее в школе. Я несколько раз провожала ее и, встретив недоуменный взгляд Алины Викторовны, вежливо здоровалась, и уходила. И, мне кажется, что нервничать начинала она! Потому, что в стеклянных дверях я видела отражение ее лица. И оно было крайне, крайне не довольным! Да, да. А кто сказал, что будет легко? Видимо, она рассчитывала на то, что я буду волосы рвать на голове, психовать и пить успокоительные. А походу, успокоительные будут нужны ей. Так как дети в этом возрасте способны и святого довести до ручки, не то, что учителя, а даже и черта с рогами! Так, что зря она затеяла этот маскарад. Ох, зря. Просчиталась, дорогуша!
Так что все опять встало на свои места. А вообще, для счастья надо не так уж и много, чтобы рядом были те, кого ты любишь, и чтобы у них все было хорошо. У Элины в школе проблем не было, ну, разве только стали появляться замечания по поведению. К ним в класс пришел новый мальчик, которого посадили с ней. Вот они и подружились, изредка нарушая нормы дисциплины. Дети. Они такие дети! Игорь повысил успеваемость. В конце года ОГЭ. И я была за него спокойна (ох, рано, я успокоилась, рано!). Павел тоже был рядом. У него с детьми были хорошие отношения. Если честно, я этому очень радовалась. Все-таки возраст у Игоря был переломный, и я не знала, как он будет реагировать на появление чужого человека в нашей семье. Но они поладили. Уж не знаю, что сделал Громов, но Игорь относился к нему не просто с уважением, а так словно Громов был для него больше, чем есть. Чем заслужил Павел такое отношение к себе, я не знала. Но меня это устраивало. Дома было спокойно и хорошо. Пожалуй, даже слишком хорошо. Наученная уже горьким опытом, я знала, что это просто затишье перед бурей. Вот только с какой стороны грянет эта буря, я пока не представляла. А уж то, что она придет, я не сомневалась. Ну, не могу я просто так спокойно, без лишних проблем жить! Как?! У вас нет проблем?! Тогда мы идем к вам! Это как раз про меня. Но обо всем по порядку.
***
Алина Викторовна все-таки вызвала меня в школу. Я спросила Элину, что она натворила, но моя дочь просто пожала плечами. «Ничего». Ну, да. Конечно. Просто так в школу вызывают! Хотя, если посмотреть на все это с другой стороны, но поведение Элины, может быть только поводом. А вот в чем причина? Я так и не знала, зачем все это Алианне. Они никак себя не показывала. Эта была первая наша встреча здесь. Если, конечно не считать того родительского собрания. Громову я ничего не сказала. Наверное. Нужно было бы его предупредить. Но. Умная мысль, как всегда опаздывает.