Райская птичка и черный дракон
Шрифт:
Пока меч был занят одной тварью, с ветки дерева быстро спикировал первый дрековак. Оружие почувствовало и метнулась туда – скользнуло над головой Миры, сбивая атаку. Второй василиск подкрался со спины, но тоже не остался незамеченным – магический меч отца реагировал на любой импульс.
Но один из дрековаков было особо хитрым. Он дождался, когда меч будет сражаться с четырьмя противниками одновременно, и мягко спикировал с дерева, готовясь схватить Миру своими длинными когтистыми пальцами.
Взрослая
Меч расправился с четверкой тварей, но на горизонте возникло еще несколько. Соварог решительно пошел к Мире – видимо, после долгих сомнений, он все же захотел защитить ее.
Тут с неба на вновь подошедших чудовищ кинулась огромная черная птица с сине-фиолетовыми перьями. К ней присоединился древний меч Яровита, и Соварогу вскоре не осталось никакой работы.
Птица направилась к нему и почти сразу превратилась в темно-русую красивую женщину в сине-фиолетовом платье, ее лицо, руки и босые ноги были густо покрыты кровью врагов, глаза яростно сверкали. Мира не помнила, что в тот момент ее наставница так жутко выглядела – словно кровавый демон.
– Я видела, как ты медлил, – холодно и зло произнесла Сирин.
Она приблизилась к Верховному Богу и залепила ему пощечину, оставляя кровавый отпечаток на щеке. Тот довольно смиренно принял удар и ничего не сказал.
– Если бы ты не выстрелил, – подытожила Сирин, – я бы сейчас лично убила тебя.
– В Ирии начнется хаос без законного правителя, – бесцветно ответил Соварог.
– Почему ты мешкал? – прошипела Сирин, подхватывая кровавыми руками маленькую Миру на руки. – Это ты ослабил барьер и позволил этим чудовищам прорваться сюда?
Соварог растерянно посмотрел на маленькую племянницу.
– Я должен был знать, откроется ли запечатанная Сила Миры в момент смертельной опасности.
– Боишься? – прищурилась Сирин, – видишь в этой девочке угрозу своей власти? Если бы у Яровита был сын, а не дочь, ты дал бы ему умереть, не так ли?
– Мы все подвержены своим искушениям, – тихо ответил он, – но ты знаешь, Сирин, я любил своего брата. Как бы я не мечтал о троне, я уговаривал его остаться.
Сирин молчала.
– Я хотел отправиться с ним на войну, но он принудил меня остаться, чтобы в случае чего я занял трон. Он хотел этого, не относись ко мне как к захватчику.
После напряженного молчания дева-птица выдавила из себя.
– Я знаю, – выглядела
Сирин крепче прижала к себе поцарапанного и измазанного в крови ребенка.
Соварог посмотрел на племянницу и грустно улыбнулся.
– Прости меня, Мира. Дядя поступил плохо.
– Я сотру из ее памяти твое участие в этом, – сухо произнесла Сирин, – иначе она никогда не будет верить Верховному Правителю Ирии и родному дяде. Это ради нее, не ради тебя.
Сирин развернулась и ушла, унося замершую, оцепенелую маленькую Миру.
Соварог молча смотрел им вслед.
Взрослая Мира уже устала плакать и чувствовала себя опустошенной и разбитой. Родной дядя натравил на нее чудовищ, чтобы проверить, представляет ли она угрозу его власти.
– Он задумался, а не дать ли тебе умереть, – в тон ее мыслям прозвучал холодный голос Лю Мейлуна.
– И все же он не смог просто опустить лук и смотреть, – тихо отозвалась она, – он не убивал моих родителей.
– Но он все же избавился от тебя, – с насмешкой отозвался Лю Мейлун, – отдал тебя чудовищу похуже.
Мира повернула на него голову. И после пережитых потрясений его божественная красота показалась ей успокоительным бальзамом для глаз. Ее губы невольно тронула легкая улыбка.
– Не такое уж вы и чудовище, – почти ласково произнесла она.
Глава 80. Утонуть в холодном океане.
Лю Мейлун сдержал свое обещание. Он сделал всё, чтобы она узнала правду о своих родителях. Его опасения не подтвердились – дядя Соварог не убивал брата.
И хотя Верховный Бог Ирии и правда чуть не прикончил собственную племянницу, Мира отнеслась к этому почти равнодушно. В ее глазах он уже почти стал злодеем, так что момент, когда дядя все же спас её, до сих пор разливался теплом в сердце.
У нее будто снова появилась хоть какая-то опора и чувство дома. А что касается Златого Сияния… Хотела ли она судьбу как у Лю Мейлуна? Быть лакомым кусочком для демонов, повсеместную зависть, высокие ожидания, сотни лет страданий в Бездне, очерствевшее сердце. Нет, она не сожалела о своей утраченной Силе. Только вот сердце наполняла боль от того, что ее мать отдала половину жизни за то, чтобы избавиться от рокового дара, а отец остался без поддержки возлюбленной в самый тяжелый момент жизни и выбрал небытиё. Как бы то ни было, Мира рада была узнать правду.