Райская птичка и черный дракон

Ковалева-Володина Мария

Девушка прижалась сильнее и потянулась к нему губами. Собрав остатки самообладания, Лю Цзин сделал шаг назад и, резко взмахнув рукой, выстроил между ними огненный барьер.

Теперь она, такая горячая и невероятно красивая, не могла подойти к нему.

– Просто выйди на улицу, тебе сразу станет легче, – хрипло попросил Лю Цзинь.

– Ну нет! – девушка смотрела на него гневно через пелену огня. – Я никуда не уйду, пока не получу тебя.

– Мы оба будем жалеть об этом.

– Поцелуй меня, Лю Цзин, – довольно угрожающе проговорила

она, – или я убью тебя.

И он бы поцеловал, если бы можно было ограничиться только поцелуем. Но его желание сейчас затмевало собой весь мир.

Она подняла ладонь, на ней заискрились огоньки Силы. Что же, Хун Хуа будет пробивать его барьер? Такой абсурдной битвы у него ещё не было…

Но тут девушка схватилась за руку, где было перо и вскрикнула. Её ноги подкосились.

Разве Лю Цзинь мог позволить ей упасть? Он сам в мгновение пересек свой барьер и подхватил её.

И тут же она впилась губами в его губы. Ну все, это был конец воли Лю Цзина – он не мог больше сдерживаться.

Он сжал её в объятиях и ответил ей со всей страстью. Хун Хуа застонала в его руках. Лю Цзинь целовал её, забывая дышать. И хотя он делал это впервые, почему-то он все знал и умел, у него появились сразу десятки идей, как доставить ей удовольствие. Руки скользили по женскому телу, будто делали это сотни раз.

Лю Цзинь приподнял Хун Хуа и усадил на стол, девушка тут же со стоном обвила его ногами.

Лю Цзин нетерпеливым движением задрал её платье и прижался ладонями к её голой коже на бедрах. По рукам побежали мурашки.

Она тоже довольно неумело пробовала раздевать его во время поцелуя.

Лю Цзин оторвался от её губ, намереваясь помочь ей раздеть себя. И вдруг увидел, что она смотрит на него совершенно ошарашено. От переизбытка эмоций из глаза ее текли слезы, а взгляд был таким наивным и отчаянным одновременно, что руки Лю Цзина замерли на собственном поясе.

Она ведь была невинна. Они не поженятся, не станут спутниками на тропе самосовершенствования и никогда не будут вместе.

Девушка опять было потянулась к нему губами, вцепилась руками в его одежду, пытаясь раздеть.

Но Лю Цзин, превозмогая себя, создал заклинание и вызвал сильный порыв ветра. Наконец-то хоть одна здравая мысль посетила его.

По всей комнате взметнулись вихрем бумаги, попадали мелкие предметы, распахнулись окна. Полы ханьфу Хун Хуа тоже разметало, оголяя белые красивые ноги.

Лю Цзинь впился в них глазами, но с сожалением сделал шаг назад. Потом ещё шаг. Запах благовоний исчезал, сознание прояснялось. Все это время они не сводили друг с друга глаз.

Что-то было в этом её взгляде ещё - помимо желания, помимо страха. Она будто… смотрела не только на него, но и на Тьму внутри него. Будто увидела её и была поражена.

Ветер стих. Девушка медленно слезла со стола, одернула ханьфу и… выбежала из его хижины.

Лю Цзин обессилено упал на свою кровать. Ох как же зря он не проветрил помещение сразу. Такого дикого опустошающего всплеска

эмоций он, пожалуй, не испытывал за всю жизнь. Что с ним происходило? И почему она так на него смотрела, будто что-то внезапно поняла про него?

***

примечание автора: да-да, эта птичка всё вспомнила)

Глава 40. Эта птичка вернулась.

Когда Лю Цзинь поцеловал Хун Хуа, она все вспомнила. Не сразу, но пока он продолжал страстно впиваться в ее губы, воспоминания яркими вспышками возникали в её сознании.

Самое странное, что даже не смотря на это и на резкую боль в голове от этого вихря прошлого, она не могла остановиться и оттолкнуть его. Хотя уже знала, что это не Хун Хуа, а она – Мира – целует не благородного Учителя Лю Цзиня, а демона Лю Мейлуна.

Сейчас ей было дико стыдно. Она утешала себя тем, что это происходило под действием афродизиака. И надеялась, что когда Лю Мейлун все вспомнит, то подумает, что это все творила Хун Хуа, а Мира здесь совершенно абсолютно непричем.

В голове был жуткий сумбур. Она теперь будто была одновременно и дочка главы Крыльев Пламени Хун Хуа, и славийская богиня Мира.

Девушка ходила туда-сюда по своей просторной комнате, пытаясь упорядочить мысли.

Так, эта история началась с того, что прямо перед прыжком в портал в мир людей к ней подошел Чоу. Он медитировал на Море Знаний и выяснил, как она сможет вспомнить себя, оказавшись в чужой жизни.

Шут сказал, что ей помогут воспоминания, от которых эмоции переполняют ее. Только надо, чтобы что-то натолкнуло ее на них.

Первое, о чем сразу подумала Мира – это смерть ее мамы. Ведь недавно она опять пережила этот момент в иллюзиях от горы Кайласи.

– Вы можете оставить шрам на теле прямо перед прыжком в портал, – сказал Чоу, – есть вероятность, что он проявится на вашей новой оболочке, когда вы сольетесь. Но этого может быть недостаточно.

По горе уже стелился туман, им надо было прыгать вниз со скалы прямо сияющий магический круг.

Мира закрыла глаза, вызывая образ маминого пера – оно всегда было с ней. Повторив форму, она создала огненный слепок и приложила к руке. Ее накрыло сильной болью. Но если Лю Мейлун провалит испытание, то ей будет еще больнее, когда ее будут казнить как невесту захватчика небесного трона.

– Во время прыжка вы можете загадать одно желание, чему хотите посвятить эту жизнь, – продолжил Чоу.

Чему? Но ведь эта жизнь будет такой короткой, чему ее посвятить?

– Чему-то, что поможет вам вспомнить. Что еще вызывает у вас сильные эмоции?

Мира смотрела на него рассеянно, пытаясь вспомнить что-нибудь. Чоу хмурился, ведь Лю Мейлун уже прыгнул, и подступала их очередь – тянуть было подозрительно.

– Позвольте, – сказал он и быстро приложил руку к ее лбу.

Девушка вздрогнула от того, какими холодными были его пальцы. Чоу усмехнулся.