Райская птичка
Шрифт:
Он мало говорил, но и слов на ветер не бросал. И в той степени, в какой проявлял своё желание и чувства, - был искренен. Всегда оставлял за собой последнее слово и недосказанность – так, чтобы она ощущала в нём острую потребность. И это ему с успехом удавалось. Её потребность в нём росла с каждым днём. Но она не позволяла себе ждать каждого подобного жеста и слова с открытым ртом. С ним так нельзя. Если она хочет заполучить его целиком, то себя нужно отдавать по частям. Звучит неправильно и неэстетично, но так, как есть. Так, как должно быть.
В голове уже выстроилась примерная
В скором времени ей представилась такая возможность. Начались звонки по телефону. Пришёл тот брюнет, как она правильно предполагала, - юрист, и как оказалось – его двоюродный брат Кристиано. Она готовила кофе; распечатывала и ксерокопировала документы; отвечала на звонки и заносила пометки в его расписание рабочих встреч; связалась с экономистами и попросила отчёты; дозвонилась подрядчикам, которые затянули с договором по строительству новых складов.
За несколько минут до перерыва на ланч, она выдохнула и откинулась в кресле.
– Пообедаешь с нами? – Данте и Кристиано вышли из кабинета.
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Неважно себя чувствую. Что-то желудок болит.
– Выпей что-нибудь от желудка. Я скоро.
– Хорошо.
Она соврала. Её немного мутило, но не настолько, чтобы отказываться от еды. Соврала, чтобы не пойти с ним и, воспользовавшись моментом, остаться одной. А всё потому, что Тим снова начал звонить.
Его маниакальность по отношению к ней уже просто бесила. Пропустив пару звонков, она собиралась ответить ему позже и сказать пару ласковых. Но только когда будет совсем одна. Чтобы Данте не слышал, потому что разговор будет не из приятных. Да и не надо ему слышать этого. Энджел даже имени Тима не хотела упоминать при нём.
Как только следующий раз Тим набрал её номер, она ответила. Если его целью было вывести её из себя, то он справился. Терпения больше не осталось. Будь она у себя дома, наорала бы на него в трубку. Но сейчас не могла себе такого позволить. Не хватало, чтобы кто-то из коридора услышал её ор, поэтому она сказала громко, раздражённо, звенящим от злости голосом:
– Тим, если ты не понимаешь нормального языка, то я могу по-другому!
– Давай встретимся и поговорим.
– Иди ты к такой-то матери! – Громко выдохнула.
Она решила поиграть на его нервах и даже написала не просто сценарий, а целую оперу и использовала в своей игре именно тот инструмент, о котором он говорил.
Вот теперь она улыбалась. И у тех, кому предназначалась, мелькавшая на её губах улыбка, перехватывало дыхание.
Она так и дышала сексуальностью. Он заметил эту разительную перемену, но не мог понять, как она это делала. То ли её движения стали слишком плавными и отточенными, и привлекали внимание, то ли в глазах появился особый блеск. Но единственное верно – она вела себя так, чтобы утереть ему нос.
– Юристы передали договор от подрядчиков. – Она шагнула на
– Давай.
Она неспешно прошла, позволяя ему «съесть» себя глазами. Её снисходительный вид говорил о том, что она прекрасно представляет, какое производит впечатление. А главное, зачем она его производит. Остановившись рядом с ним на расстоянии вытянутой руки, она положила документ на стол. Мягко и чарующе улыбнулась:
– Что-нибудь ещё, мистер Конти?
– Да.
– Что?
– Закрой дверь с той стороны.
– Ну, зачем же так, - сказала она тоном, каким разговаривают с малолетним ребёнком. – Я ведь так стараюсь угодить. Делаю всё, что вы только попросите.
– Поменьше рвения, мисс Лоран, и всё будет просто прекрасно.
Передвигаясь с кошачьей грацией, она покинула его кабинет.
Показалось, или за дверью послышался её смех?
Да, как он и ожидал, это оказалось весело. Даже ещё веселее. Стоило ли надеяться на её безоговорочную капитуляцию.
Энджел захлопнула дверь и прошла к своему креслу. Острый уголочек, лежавшей на краю стола папки, ткнулся в бедро. Она выругалась вполголоса, побоявшись что испортила чулки. Для тонкого капрона хватит и самой малюсенькой затяжки. И это можно сделать даже сквозь ткань. Такое уже случалось.
Только она задрала платье, чтобы посмотреть, порвала ли чулок, как услышала щелчок дверного замка.
Вот и доигралась.
Она медленно опустила подол и разгладила его на бедре.
– Ты так на меня смотришь… - Взяла со стола лист бумаги и обмахнулась им как веером. – Что мне становится жарко… - От собственной смелости и его взгляда она начала заливаться краской. И ей на самом деле стало жарко. Очень.
И как тут не посмотреть? Специально подстроила, чтобы он застал её в таком интересном положении? с задранным платьем и полюбовался оголённым бедром и кружевной резинкой? Или это такая занимательная случайность?
– Как интересно… Помочь?
Энджел не нашлась с ответом, поэтому сделала вид, что и не собирается объясняться.
Затрезвонил телефон и она взяла трубку, но тут же передала её Данте.
– Зайди в тридцатый, - сказал Винсент.
– Сейчас, - ответил Данте. – Один-один, Птичка, - вернул ей трубку и вышел из приёмной.
Точно, один-один.
На столе завибрировал её мобильный. Энджел снова задрала платье и убедилась, что никакой затяжки на чулках нет. Поправила платье и только тогда села. Удивилась, когда увидела, что звонит Хелен. Почему-то не ожидала звонка от матери. В основном та звонила, когда что-то случалось.
Энджел только и успела сказать «да».
– Господи, милая, мне так жаль. Так жаль. Просто нет слов. И почему ты молчала? Для всех нас это такой шок. Просто в голове не укладывается. Если бы мы знали… - остановить её было практически невозможно.
– Мама, ты о чём? – спросила Энджел, наконец сумев вставить слово в непрестанно льющуюся речь матери. Внутри всё похолодело.
– Как о чём? Девочка моя, о том, что ты уже почти слепая. Господи, Тим, он такой молодец… Он всё нам рассказал. Я думаю, что вам нужно наладить ваши отношения, он готов заботиться о тебе…