Райский Сад

К и н о п о в е с т ь

Глава первая

Птицы подлетали стремительно. Из предрассветной дымки, из клубящихся испарений моря, они налетали несколькими стройными и строгими шеренгами, плавно опускались в камышовые заросли и исчезали в них.

Ева, не мигая, смотрела на летящих птиц. Лицо её было неподвижно и бесстрастно, только распущенные волосы чуть шевелились под ленивым дыханием предрассветной прохлады и ночная сорочка крепче прижималась к худенькому юному телу.

Ева закрыла

глаза, сделала несколько шагов вдоль крыши веранды и, не открывая глаз, повернулась и пошла к открытому окну комнаты, перешагнула подоконник, и скрылась в тёмном проёме.

Окно другой комнаты мерцало тусклым светом. Там, за столом, заваленным чертежами и графическими рисунками, сидит пожилой человек. Уронив голову на лист ватмана, он нетрезво похрапывает. За окном предрассветная птаха что-то требовательно прощебетала. Человек оторвал голову от стола, протёр ладонями лицо, потянулся, погасил настольную лампу, и побрёл в соседнюю комнату…

…Рассвет уверенно пропитывал первыми лучами Ботанический сад. Силуэты огромных деревьев всё чётче прорабатывались солнечным проявителем, причудливые цветы и кустарник истекали каплями росы. Сад пробуждался птичьим гомоном, солнечными бликами, которые проникали во все потаённые места.

Снопы солнечного света ломились в окна двухэтажного, строения на территории Сада, с большой верандой. Строение имело явно вековой возраст, но оставалось крепеньким, добротным и даже щеголеватым.

В небольшой комнате на двуспальной кровати проснулась женщина. Она выпростала из-под одеяла руки, сонно потянулась и посмотрела на, лежащего рядом пожилого мужчину. Резко поднялась с кровати, ещё раз потянулась, как бы приводя в порядок своё стройное, ещё молодое тело, и пружинисто пошла из комнаты…

В небольшом закутке, приспособленном под ванную, женщина сбросила ночную сорочку и, одно за другим, вылила на себя два ведра холодной воды. Улыбка блаженства появилась на её, несомненно, привлекательном лице, набросив махровую простыню, она энергично стала растираться.

Мужчина продолжал спать. В комнату вошла женщина, уже в халате, тщательно вытирая голову полотенцем.

– Вставай! Алкашик мой ненаглядный… – сказала она, направляясь в другую комнату… Мужчина продолжал спать, блаженно прикрываясь рукой от солнечных зайчиков, ползающих по лицу… В дверном проёме опять появилась женщина с феном в руках:

– Кот!.. Котяра! – энергично говорила она, суша голову феном. – Сейчас поздравители заявятся. Надо проявить учтивость. Вставай, шалопай!.. – она скрылась в другой комнате.

Мужчина открыл глаза, задвигал мышцами лица, разминая их, затем лениво встал, позёвывая и почесываясь, подошёл к окну, и вдруг крикнув «Полундра!» прыгнул через подоконник в окно.

Женщина, отодвинув на столе чертежи и эскизы, насыпает в чашки кофе, наливает кипяток. Смотрит в окно, где видна поднимающаяся и исчезающая голова приседающего, по-видимому, Кота.

– Кот, – говорит женщина – вы с Евой всё-таки продавите крышу веранды. Заканчивай физкультуру, иди пить кофе…

– Полундра-а! – раздаётся откуда-то снизу вопль Кота. Женщина выглядывает в окно. На земле, рядом с верандой Кот поливает себя водой из поливочного шланга, радостно охая и фыркая.

– Трусы измочишь…– говорит женщина.

– Выкручу! –

доносится снизу голос Кота.

Женщина маленькими глоточками пьёт кофе, присев на край огромного стола, на котором стоит макет причудливого здания, окружённого макетами каких-то аттракционов и небольших сооружений. Рядом навалены чертежи, эскизы, свёрнутые в рулоны листы ватмана. Она обводит взглядом комнату. На стенах эскизы зданий, фотографии, свеженький плакат, на котором изображена хозяйка комнаты, внизу броская алая надпись «Динара Залмановская – наш кандидат»

Вбегает Кот, блестя каплями воды, хватает чашку с кофе, торопливо глотает…

– Динка! – говорит он. Помнишь анекдот, когда жена новоиспеченного президента говорит «Дорогой, ты когда-нибудь спал с президеншой?» Так и я; первая ночь с депутатшей.

Динара проводин ладонью по его лицу, стирая капли воды.

– Ты даже не заметил, как сменил ориентацию. Ты спал не с депутатшей, а с депутатом. Послушай, Кот, у Евы опять…

– Что, опять?

– Лунатизм. Ночью бродила по крыше веранды. Это очень опасно.

– Погоди… Но, доктор Ванник обещал; с половой зрелостью должно пройти? И несколько лет не было случаев… Да, может ей просто не спалось и она…

– Не думаю. Я видела её лицо, всё как тех случаях. Я полагаю, Кот, ей пора замуж. Понимаешь? Мужчина ей нужен, муж или любовник, в данной ситуации не важно, тогда прогноз доктора Ванника полностью оправдается,.. даст Бог. Она ведь у нас не целованная. Ладно! Об этом позже, надо идти пред очи народа. Приводи себя в порядок и поспешай за мной. Этикет надобно блюсти…

Зрелое утро в Ботаническом саду. Чёрные провалы теней от вековых деревьев перемежаются с яркими, залитыми солнечным жаром полянами с некошеной травой.

По неширокой, посыпанной песком, дорожке торопливо идёт Динара, в нарядном, но строгом платья, с торжественной, несколько лукавой улыбкой. На изгибе дорожки, из густой тени кипариса перед ней вырастает фигура в священническом одеянии. Чуть поодаль видна ещё одна, более юная, но тоже в рясе.

– Здравствуйте, соседушка!.. – ласковым басом говорит священник. Позвольте поприветствовать Вас и поздравить с всенародным избранием. А так же позвольте отнять у Вас несколько драгоценных минут для краткой беседы. Знаю, в «Райском саду» столпотворение жаждущих изъявить свои поздравления и восторг, сам бы рад быть среди почитателей, но, как понимаете, сан не позволяет. Посему, соблаговолите не отказать в кратком разговоре, надеюсь обоюдно полезном.

– Хорошо, отец Серафим. Но, только действительно кратко, люди, как Вы заметили, ждут.

– Присядемте… – Отец Серафим усаживает Динару на скамеечку. – Вам, конечно, ведомо, что в южной части Сада находилось кладбище нашего монастыря, настоятелем которого я имею честь состоять?

– Ведомо, Отец Серафим.

– Вот, я хотел спросить, как бы Вы отнеслись к моей нижайшей просьбе вернуть монастырю эту часть?

Динара улыбнулась.

– Отец Серафим… Виктор Павлович,.. мы с Вами знакомы не первый год, а с тех пор, когда Вы работали в горкоме комсомола, и Вы прекрасно знаете, что я государственный служащий, а не собственник и не могу, и не в силах отдавать собственность государственного университета…