Райский уголок

Сыровежкин Алексей

– И почему я обо всём этом не знаю?

– А что тут удивительного?! Надо было почаще приезжать сюда прошлым и этим летом, и тогда бы ты знал всех наших новых знакомых! Кстати, не хочешь с нами? У них есть дочка, твоего возраста. Её зовут Марина, очень хорошая девочка. – И мама хитро улыбнулась в этот момент, что мне сразу же не понравилось.

– И что? – раздражённо переспросил я, хотя прекрасно понимал, на что она намекает.

– Ничего, я просто подумала, что будет здорово, если вы познакомитесь.

– Познакомитесь? И зачем? Это всегда так мерзко, когда родители занимаются сводничеством! Признайся, что у тебя сразу пошли мысли о том, что мы должны сначала подружиться, потом полюбить друг друга, начать встречаться, а потом семья и дети! – как ни странно, но на полном серьёзе возмутился я.

– Как далеко ты пошёл! Нет, поверь, я не думала даже о половине из этого списка. И познакомить вас я хотела

вовсе не для этого, просто мне кажется, что вы подойдёте друг другу по характеру. – И она улыбнулась ещё более хитро.

– А если не для этого, то тем более – какой в этом смысл? Какой смысл в том, чтобы знакомиться с новыми людьми? Через неделю я уеду отсюда, через месяц я уеду учиться в Красноярск, осенью вы продадите дом, и вполне возможно, что мы никогда больше не увидимся! И какой тогда смысл встречаться, знакомиться, создавать неловкие ситуации, делать вид, что нам интересно общаться друг с другом?

– У тебя по-прежнему какие-то пугающе странные взгляды на человеческие взаимоотношения?

– Странные? Да они истинные! И я уверенно заявляю, что во всём этом нет никакого смысла – в общении, в дружбе и тем более в любви.

– Как ты можешь говорить такое? А вспомни свою одноклассницу, которой ты посвятил столько стихов и которую ты вроде как любил. Разве в этих чувствах не было никакого смысла?

– Эти стихи отвратительные, – с неохотой ответил я, не желая касаться этой больной темы.

– С чего ты взял?

– Я отправлял эти и не только эти стихи на конкурс, а там мне сказали, что я бездарь и ничего не умею.

– Так и сказали?

– Нет, но смысл был именно такой.

– Но даже если и так, то ведь всё ещё впереди! Нельзя на всю жизнь остаться в обиде и всё бросить из-за одного конкурса. Главное продолжать верить, бороться, искать и пытаться создавать что-то новое. Помни, что самое лучшее произведение – это то, которое ты пока что не написал.

– Возможно. Но я больше не верю в себя и не знаю, что мне поможет вернуть эту веру.

– Зато я знаю – это любовь!

– Фу, мама! Мне стыдно за тебя! Что такое любовь? Что в ней хорошего? Тем более для творчества! Ты бы знала, как уже надоели все эти авторы, которые только и знают, что свои любовные истории и счастливые концовки, в которых главные герои, преодолев все трудности, встречаются, обнимаются и целуются! И никто не сомневается, что они будут жить долго и счастливо. Фу, какая мерзкая банальность! Не представляю, чтобы я когда-нибудь в своём творчестве опустился до такого. В жизни так не бывает. Даже если какое-то время у влюблённых всё будет хорошо, то потом обязательно начнутся ссоры, проблемы, расставания и, не дай бог, дети. К тому же всё это обязательно закончится старостью и смертью, и никакой счастливой концовки не будет! Так стоит ли оно того?

– Какой ужас! Пожалуй, именно это я и перескажу ей, когда она спросит меня о том, почему ты не пришёл.

– Не возражаю.

– А мне вот не терпится с ней встретиться! Тем более после такого перерыва – я не видела её с прошлой осени. Она тоже редко приезжала вместе с родителями.

– Я рад за тебя.

– А всё-таки зря ты не хочешь пойти. Она хорошая девочка, правда, со своими причудами, но с другой стороны у тебя этих причуд не меньше! Напоминаю, что её зовёт Марина, ей семнадцать лет, она чуть-чуть ниже тебя и у неё светлые волосы. Это если вдруг ты надумаешь погулять и встретишь её на улице.

– Мама! Хватит уже про неё и про любовь! Надоело.

– Ладно, ладно, всё, ухожу, ухожу. Через пару часов мы вернёмся.

Вас вполне могут удивить некоторые весьма резкие и неоднозначные мои суждения и сам стиль моего общения. Но не сомневайтесь в том, что именно так я и разговаривал с людьми в семнадцать лет! А точнее, я не сомневаюсь в том, что разговаривал тогда ещё более резко, грубо, раздражённо и пренебрежительно, чем я могу припомнить и описать это сейчас. Всё-таки прошло уже немало лет с тех пор – если быть точным, то четыре. Когда я пишу эти строки мне уже двадцать один, но я могу смело заявить, что многие из тех странностей и резких суждений о той же любви не покинули меня до сих пор и в том или ином виде они продолжают существовать. Я бы даже сказал, что это самый мягкий пример того, с какой неоднозначностью я относился к жизни, но при этом хорошо иллюстрирующий мой весьма причудливый характер. И у меня действительно были и остаются «пугающе странные взгляды на человеческие взаимоотношения». К тому же у меня всегда имелось достаточно поводов обижаться на судьбу, прямо, как в начале описываемой мной недели! Хотя многому действительно было суждено измениться, начиная с того самого августа, – я, безусловно, стал «лучше» во всех смыслах этого слова, но сейчас не об этом.

В тот вечер я действительно был далёк от оптимизма, и мои резкие ответы объяснялись,

в частности, и откровенно плохим настроением. Которое, начиная с самого детства, было моим верным спутником – мы редко расставались. И в эти часы я привычно досадовал на себя – вместо того, чтобы спокойно радоваться успешной сдаче экзаменов и поступлению в университет, я вынужден находиться здесь, на этой кровати, и тратить время на бессмысленные рассуждения о какой-то там «любви»! Не буду спорить с тем, что мои красивые слова на эту тему в первую очередь были лишь защитной реакцией – тем самым я говорил о том, что мне вполне хорошо и без любви, но я, конечно же, не отказался бы от неё. Но проблема была в том, что я действительно не верил в идеальные отношения, в то, что настоящие чувства могут жить долго и что они стоят того, чтобы потом мучиться всю оставшуюся жизнь. К тому же у меня никогда не было иллюзий по поводу своей внешности, характера или каких-либо ещё качеств – я знал, что я не был достоин ни одной из тех немногих девушек, с которыми я бы действительно хотел связать свою жизнь. Всё это и многое другое действительно позволяло сказать, что я не верю в любовь, что я не жду её и что я вижу лишь её отрицательную сторону. Любовь имеет право существовать только как безумный мимолётный роман, развивающийся при каких-то удивительных, уникальных обстоятельствах, которым не суждено когда-либо повториться, и соответственно за такие отношения не нужно цепляться, у них не должно быть никаких последствий. «Отпускай людей так же легко и спокойно, как ты впустил их в свою жизнь», – так я неоднократно говорил и так я действительно думал. Был ли я счастлив при этом? По-своему, да. От природы я был одиночкой, и мне действительно в какой-то степени нравилось это.

За этими рассуждениями я провёл те самые несколько часов, пока родители были в гостях, а дальше всё было по плану. Мы направились в огород, который уже заждался нашего появления, и он действительно приготовил нам много работы. Мы ходили за водой, поливали, собирали урожай, копались в земле, пололи и уничтожали несчастные сорняки – в общем, ничего интересного. И управились мы только ближе к закату, который знаменовал собой одиннадцать часов вечера. После этого мы вернулись в дом и начали готовиться ко сну. Родители расположились в главной комнате, ну а я, конечно же, в прихожей. Благо, что ночи были тёплые, почти жаркие, поэтому что-что, а холод меня не беспокоил. Но всё равно дискомфорт ощущался – кровать была неудобной, вокруг темно, пыльно и почти жутко. И за те примерно два часа, что мне пришлось ожидать сон, я успел не один десяток раз возмутиться и пожалеть о том, что всё-таки согласился сюда приехать. «А ведь это только начало», – с ужасом думал я. И начало это вряд ли можно было назвать хорошим – мне по-прежнему было тоскливо, скучно и неуютно.

День Второй

Река

Благо, что я смог проспать целых девять часов и проснулся только в десять часов утра. Родители уже начали увлечённую огородную работу, не разбудив меня, на что я, конечно же, не стал обижаться. Для начала я просто побродил по дому, и в какой-то момент мой взгляд привлёк наш огромный шкаф. Я неожиданно осознал, что совсем не помню, что же хранится там, и потому решил открыть его и посмотреть. Это был какой-то мимолётный порыв ещё толком не проснувшегося разума, и после достижения цели он испытал очевидное разочарование – в шкафу хранилась лишь старая одежда дедушки. Примерно минуту я внимательно осматривал её и мысленно поражался тому, какой странной была деревенская мода во второй половине прошлого века. Правда, не знаю почему, но меня сразу же привлекла одна из рубашек, которая показалась мне достаточно красивой, несмотря на солидный возраст, – когда-то, вполне возможно, она была белой, но сейчас она скорее была серой. А рядом с ней занимали своё место вполне неплохие брюки – это единственное, что мне хоть как-то понравилось, и поэтому я брезгливо захлопнул шкаф, тут же возмутившись по поводу того, зачем мне вообще понадобилось тратить на это время. После этого я поспешил умыться, позавтракать и вскоре присоединился к родителям в огороде. С небольшими перерывами наша работа продолжалась аж до часа дня, но после этого можно было смело сказать, что самое страшное уже позади, – всё, что можно было полить, было полито, всё, что можно было собрать, было собрано, всё, что можно было прополоть, было прополото. Поэтому теперь можно было наконец-то начинать отдыхать! Все оставшиеся дни обещали значительно меньше работы, хотя в данное утро меня это не сильно радовало, даже несмотря на то, что работать приходилось в адских условиях. Ведь передо мной возникал всё тот же великий вопрос – что же делать, когда делать нечего? На что лучше всего потратить бесценное время своей жизни? Какое занятие достойно этой траты, а какое нет? Но, когда у тебя плохое настроение, всё кажется бессмысленным.