Раз, два — пряжку застегни
Шрифт:
— Да, странно, — сказал Джапп. — Согласитесь.
— Странно — не то слово… Это был его собственный пистолет?
— Нет. У него не было пистолета. Никогда. По словам его сестры, подобных вещей в доме не держали. Конечно, он мог и купить его, если задумал такое дело. Это будет нетрудно установить.
— Вас еще что-то беспокоит, так ведь?
Джапп потер кончик носа. — Знаете, лежал он как-то странно. Непохоже, что человек может упасть именно так. Не то чтобы это было невозможно, но — необычно. Не похоже, точнее. И
— Ага, это уже кое-что.
— Да, если здесь опять не вмешался этот рыжий сопляк. Знаете, я отнюдь не исключаю, что, обнаружив Морли мертвым, он попытался зачем-то передвинуть его. Он, конечно, отрицает это, но страх есть страх. Он из тех ослов, что вечно все делают не так, и им за это постоянно достается. Вот они и привыкают врать автоматически.
Пуаро внимательно осматривал кабинет. Раковину за дверью, высокий шкаф у противоположной стены, зубоврачебное кресло, всякие инструменты дантиста у окна, камин. Потом вернулся туда, где лежало тело. Рядом с камином была еще одна дверь.
Джапп перехватил его взгляд. — Там только маленький кабинетик. — Он распахнул дверь.
Там действительно располагался крошечный рабочий кабинет с письменным столом, несколькими стульями, спиртовкой и чайным прибором. Другой двери там не было.
— Здесь работала его секретарша, мисс Невил. Кажется, сегодня она не работала.
— Да, помню, он говорил мне, — кивнул Пуаро. — И это, возможно, является аргументом против того, что он действительно покончил с собой.
— Вы хотите сказать, что ее специально убрали отсюда на сегодня? — После некоторой паузы Джапп продолжал:
— Но если это не самоубийство, значит — убийство. Почему? Это звучит столь же невероятно, как самоубийство. Такой спокойный, безобидный человек. Кому нужно было его убивать?
— А кто мог бы убить его? — обронил Пуаро.
— Да кто угодно! Его сестра могла спуститься из квартиры наверху и застрелить брата, или кто-нибудь из слуг. А его коллега Рейли — разве он не мог? И этот парень Альфред. Любой пациент мог его убить. Кстати, тот же Амбериотис элементарно мог пристрелить его.
Пуаро кивнул. — Но тогда нам надо будет узнать — зачем он это сделал?
— Да, вопрос остается тем же — зачем? Почему? Амбериотис живет в «Савое». Зачем богатому греку приходить и убивать безобидного дантиста? Мотив, похоже, станет нашим главным камнем преткновения.
— Складывается впечатление, — пожал плечами Пуаро, — что смерть избрала не ту жертву. Таинственный грек, богатый банкир, известный детектив — что может быть естественнее их смерти от пули? Загадочный иностранец может быть замешен в истории со шпионажем, богатые банкиры — иметь родных, ждущих их смерти, ну, а знаменитые детективы опасны для преступников.
— Кому же был опасен старина Морли? — мрачно спросил Джапп.
— Как сказать…
— Что вы хотите сказать,
— Ничего особенного, случайная фраза. — И Пуаро рассказал, что Морли обмолвился о хорошей памяти на лица и упомянул некоего пациента.
Джапп посмотрел на него с сомнением: «Что ж, вполне возможно, но больно уж притянуто. Может, кто-то хотел сохранить свое инкогнито? Кстати, вы не обратили внимание, кто еще был в приемной?»
— В приемной сидел один молодой человек, весьма смахивавший на убийцу.
— Что?!
— Друг мой, — улыбнулся Пуаро, — это было перед убийством. Более того — перед моим посещением врача. Я нервничал, фантазировал. Мне все казалось зловещим — все, вплоть до ковра в приемной. Наверное, у парня просто ломило зубы, вот и все.
— Возможно. Но мы все же проверим этого типа. Убийство это или самоубийство, мы проверим всех. Думаю, надо будет еще раз поговорить с мисс Морли. А то я лишь парой фраз с ней обмолвился. Конечно, она была потрясена случившимся, но она не из тех, что падают в обморок. Кстати, а что мешает нам сейчас поговорить с ней?
Высокая и расстроенная Джорджина Морли слушала их и отвечала на их вопросы.
— Это невероятно! — с чувством проговорила она. — Невероятна сама мысль, что мой брат мог покончить с собой. — Вы хотите сказать, убийство? — Она задумалась, затем медленно проговорила:
— Полагаю, что такое предположение столь же бессмысленно, как и предыдущее.
— Но не столь невозможно?
— Пожалуй, ибо, говоря о первой версии, я опиралась на то, что действительно знаю, — на умственное, моральное состояние моего брата. Мне известно, что у него и в мыслях не было подобного. Ни причин, ни поводов лишать себя жизни.
— Вы его видели сегодня перед работой?
— Да, за завтраком.
— И как он вам показался? Не был расстроен, опечален?
— Пожалуй, был расстроен, но не в том смысле, который вы имеете в виду. Он был просто раздражен.
— Отчего же?
— Его ожидал трудный день, а медсестра и личный секретарь одновременно уехала.
— Мисс Невил?
— Да.
— А чем она обычно занималась?
— Ну, вела переписку с клиентами, запись пациентов, заполняла лечебные карточки. Потом стерилизовала инструменты и готовила все необходимое для работы, ассистировала.
— Давно она здесь работает?
— Три года. И мы оба довольны... были довольны ее работой.
— Она уехала к какой-то больной родственнице? Ваш брат говорил мне.
— Да, она получила телеграмму, что ее тетку хватил удар, и уехала в Соммерсет утренним поездом.
— И именно от этого ваш брат так сильно расстроился?
— Вроде… — Мисс Морли слегка заколебалась. — Но не думайте, что он такой бесчувственный, — поспешно продолжала она, — просто на какой-то момент ему показалось…